Доменико ди Микелино более всего известен своим портретом величайшего поэта Италии Данте Алигьери на флорентийской фреске «Данте и три царства» (1465). К слову сказать, полагают, что это единственная его достоверная работа. Тем не менее, по архивным данным и признанным атрибуциям, мастеру приписывают и некоторые другие (в том числе и хранящуюся в Государственном Эрмитаже). Доменико, по сведениям Вазари, был учеником Фра Беато Анжелико (правда, сегодняшние открытия, по сути, делают их ровесниками, что не отрицает глубокого влияния монаха-живописца на целую группу флорентийских творцов) и перенял от него манеру написания с певучими абрисами фигур. Однако в представленной «Мадонне с Младенцем» Доменико демонстрирует приверженность не к точным пространственным разработкам некоторых произведений Фра Анжелико, а к другим, более архаизированным, с флоральными орнаментами на золотых фонах. Признаком же тенденции искусства Возрождения к фиксации чувственного мира является светотеневая моделировка форм, передающая реальные объемы фигур.
Флорентиец Монте дель Фора, как и многие его современники и соотечественники, был универсальным мастером — живописцем, мозаичистом, иллюстратором. Впрочем, в отношении искусства украшения рукописей, манускриптов Средневековья говорят об иллюминировании, иллюминации. Обычно страницы таких кодексов (листов, сшитых и переплетенных, как книга) богато декорировались изображениями, орнаментальными обрамлениями.
Вместе с братьями, Герардо и Бартоломео, также художниками, Монте открыл в 1460 мастерскую во Флоренции. Его работы вызывали восхищение, а слава перешагнула не только пределы города, но и Италии. Рукописи, иллюминированные дель Фора, хранились в собраниях португальского короля Мануэла I Счастливого, короля Венгрии Матьяша Корвина (в честь которого в этой стране названо крупнейшее издательство) и других монарших особ Европы. Естественно, заказчиками священных книг также были церкви и монастыри.
Особенности почерка творца вполне проявлены на представленной странице, он чрезвычайно причудливый: дель Фора включает одни композиции в другие, помещает их в изощренно сложные орнаментальные обрамления.
Воскресение Спасителя случилось на третий день после погребения, о чем поведали все четыре Евангелия. Однако в них не рассказывается о земных свидетелях этого, потому данный сюжет изображался в искусстве периода Ars nova (в истории утвердилось условное название — Северное Возрождение) так, как в представленной композиции: Христос, восставший из гроба, держит в руках древко с белым полотнищем с начертанным на нем красным крестом — символом победы над смертью. Римских воинов, оставленных охранять гробницу, мистическое действо повергает в ужас. У северных художников Иисус обычно парит в воздухе, иногда в мандорле, а в итальянской традиции он изображается стоящим в саркофаге или выходящим из него, здесь перед зрителем — пример совмещения типов.
Кофферманс часто пользовался как образцами композициями великих немцев — Альбрехта Дюрера и Мартина Шонгауэра. Именно произведение Шонгауэра, исполненное на медной панели, он и скопировал.
Давид Гирландайо — представитель известной флорентийской династии: художниками являлись его братья Бенедетто, Джованни Баттиста и старший, самый прославленный, Доменико, а также сын Доменико, Ридольфо. Отец Давида, ювелир Томмазо Бигорди, знаменит изготовлением украшений для женских причесок, чему, по сведениям Вазари, и обязан своим прозвищем, распространившимся на потомков. («…Томмазо был первым, выдумавшим и пустившим в оборот украшения, которые носят на голове флорентийские девушки и которые называют гирляндами, за что и получил имя Гирландайо».) Давид помогал старшему брату в работе его знаменитой боттеги (мастерской), по росписи Ватиканской библиотеки, а в следующий приезд в Рим — и Сикстинской капеллы. Позже художник стал учителем племянника Ридольфо.
В кафедральном соборе Орвието сохранились мозаики мастера. Он специализировался в этом виде живописи, а мозаика в итальянском искусстве Ренессанса — редчайшее явление. Кроме того, вместе с Доменико Давид сделал композицию «Благовещение» в соборе Санта-Мария дель Фьоре, а в одиночку — апсиду собора в Пистойе.