Национальный вопрос и моя мама

— Да есть тут одна — Ленка, тоже с ребенком ходит и воду мутит. Я тут подружилась с одной классной девчонкой, Элиз — азербайджанкой из Баку. А Ленка, видно, завидует: как, мол, армянка с азербайджанкой дружить могут, и это после того, что было в Сумгаите? Мне про Элиз гадости говорит, ей что–то про меня врет. Только ни Элиз, ни я на это не клюнули. Мне Элиз как сестра. А что азербайджанцы армян резали — то Бог им судья. У меня лично к Элиз претензий нет.

— Как Элиз попала сюда?

— Да это целая история! Элиз здесь замужем за грузином. Его Деметре зовут. Он кандидат наук. Не то физик, не то математик. Не помню точно, но что–то заумное, и, кстати, хорошо зарабатывает… Верующий, с бородой ходит. Каждое воскресенье в Сионском соборе детей причащает. Да вот и сама Элиз идет! — указала она на молодую маму с коляской. — Ей двадцать пять лет. Видишь, в коляске Мате сидит, а рядом Лука идет. Имена–то детям дали евангельские — в честь апостолов Матвея и Луки.

Мы гуляем с Дианой по аллее, и она продолжает свой рассказ:

— Когда у меня были дома неприятности, пришла я к Элиз в слезах. Она на меня смотрит, сама чуть не плачет и говорит: «Оставайся у нас, пока у тебя все не наладится!» А ее муж тут же предложил: «Давай, Элиз, о Диане помолимся». Встали они на колени перед иконами, Деметре вслух какую–то грузинскую молитву читает, Элиз кланяется. Я смотрю на них, и так мне грустно и стыдно стало. Люди обо мне, грешнице, молятся, а я и в церковь перестала ходить. Помнишь, как я с тобой раньше в церковь ходила, а потом бросила?

Еще бы не помнить! В 1995 году, когда я преподавала в ПТУ никому не нужную спецтехнологию прядильных машин, армянка Диана, моя ученица, преподнесла мне сюрприз:

— Хочу ходить в ту церковь, куда вы ходите!

За этим заявлением последовало миропомазание — присоединение к православию и с наре–чением именем Дарья. На исповедь новоиспеченная Дарья явилась со списком грехов на двух листах. Священник, долго читавший эту хартию, посоветовал:

— Сожги и больше не повторяй.

— Сжечь и пепел в Куру бросить? — совершенно серьезно спросила Дарья.

— Это тебе не колдовство какое–нибудь, чтоб в Куру бросать! — рассмеялся батюшка.

Потом было первое причастие, после которого Дарья выскочила в притвор, восторженная и сияющая:

— У меня сейчас настроение такое… такое! Не могу описать! Но если бы меня кто–то сейчас обложил матом, я бы ничего не ответила ему.

Для Дарьи, привыкшей к крепким словечкам, это был почти аскетический подвиг. Потом были первые уроки смирения:

— Ой, я чего видела! Сегодня одна бесноватая при всех отцу Филарету пощечину дала. А он стал ее успокаивать: «Ничего, со всяким бывает». Так она потом на коленях у отца Филарета прощения просила.

На смену первым восторгам пришли уныние, слезы на исповеди и попытки отца Филарета удержать ее в церкви.

— Я плакала, рассказывала отцу Филарету, как я устала от всего. Я же с пятнадцати лет на улице! Не знаю, как жить, за что схватиться. А батюшка слушал меня, успокаивал и своей рясой мои слезы вытирал…

Затем полный отход:

— Молюсь, молюсь, а толку нет. Ничего в моей жизни не меняется. И бабки в церкви какие–то противные, только замечания могут делать…

Долго еще отец Филарет ходил к ней на рабочее место — в будку на базаре, где она работала продавщицей ширпотреба.

— Приходит, стучит в форточку, улыбается: «Дарьюшка, как ты тут?» Потом зайдет, посидит, о матери и о работе расспросит. Я ему еще записки с грехами писала, чтобы он потом разрешительную молитву прочел. О, что было, когда отец Филарет приходил! Весь базар на меня пальцем показывал: вот Диане какая честь — священник к ней в будку ходит!

Отцу Филарету было в ту пору семьдесят с лишним лет. И как он находил силы ходить на базар к Дарьюшке после долгих исповедей и служб?

Диана тем временем продолжала:

— Как отошла от церкви, совсем плохо стало. Из дома опять ушла, не выдержала. На двух работах, как ишак, кручусь, а вечно без денег — все уходит на брата и мать. Элиз мне деньги сует: «Возьми. Я же вижу, как тебе трудно, вечно голодная ходишь». Не хотела я брать, а Элиз настаивает: «У меня муж есть, а у тебя лишь двое нахлебников на шее. Бери, говорю!»

Тут как раз появилась Элиз с коляской, и мы познакомились. Диана ушла со своим воспитанником и Лукой на качели. А мы с Элиз разговорились, и она рассказала, как попала в Грузию: