Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941–1944

В 1942 году ротмистр Зольмс в должности уполномоченного 18 армии, а позже и всей войсковой группы «Север» по «охране» художественно-культурных ценностей «спас» и вывез множество предметов с Северо-Запада России, из Пскова, Новгорода и дворцов под Ленинградом. Именно он демонтировал и отправил в Кенигсберг Янтарную комнату из Екатерининского дворца в Царском Селе.

Практически каждая немецкая оккупационная служба пыталась внести свой вклад в «спасение» культурных ценностей на оккупированной территории России. Ведомство Розенберга, считая себя монополистом в деле разграбления памятников культуры на Востоке, постоянно конфликтовало со своими конкурентами. Иногда это противостояние завершалось успехом для сотрудников оперативного штаба. Так, от СД особая команда «Смоленск» смогла получить так называемый «Могилевский серебряный клад», состоящий из 369 предметов¹¹⁹.

Куда сложнее было уследить за исчезновением ценных предметов в карманах и багаже десятков тысяч солдат и офицеров действующей армии. Оперативный штаб устроил крупный скандал в связи с деятельностью военного коменданта Пскова де Бари. В начале 1942 года экономический штаб «Ост» выразил готовность передать штабу Розенберга захваченные на Северо-Западе России и хранящиеся во Пскове в распоряжении полевой комендатуры ценности. Однако прибывшие во Псков сотрудники оперативного штаба обнаружили, что многие ценные предметы попросту растащены, причем с ведома комендатуры и даже при ее прямом пособничестве. Немецкие офицеры регулярно обзаводились музейными ценностями — порой даром, а порой за чисто символическую плату. Сохранился список имен 18 офицеров, купивших или «получивших в подарок» во Пскове в ноябре 1941 — январе 1942 года иконы, фарфор, бронзу и другие ценности культуры.

Комендант де Бари оправдывался и отвергал многие обвинения сотрудников оперативного штаба. Он утверждал, что вещи приобретались офицерами «после переговоров об их цене», а кое-что им дарили «русские власти города»¹²⁰. По мнению де Бари, раздувание этого скандала, проверка всяческих квитанций, выписанных офицерам, дискредитировала немецкие военные власти в глазах представителей русской городской управы.

Аналогичная история произошла в это же время в Смоленске. Там музейные ценности были собраны по приказу немецкого коменданта в одном месте. Перед Рождеством сотрудники отдела пропаганды устроили частичную распродажу предметов из музейных коллекций¹²¹.

Господин Великий Новгород, первая столица русского государства, с августа 1941 по январь 1944 года находилась в непосредственной близости от линии фронта. Город был разрушен почти до основания. Но безвозвратные потери этих лет можно объяснить не только бомбардировками и артиллерийскими обстрелами, но и систематическим грабежом и вандализмом немецких и испанских солдат. Хотя многие экспонаты Новгородского музея удалось эвакуировать, значительная часть фондов оказалась все же захвачена гитлеровцами. Для их оценки был привлечен Василий Пономарев — первый бургомистр города, профессиональный историк и музейный работник. Местом его деятельности стал Софийский собор, пострадавший при немецких бомбежках летом 1941 года. Для его восстановления были сформированы бригады из местных жителей. Так как данная работа выполнялась бесплатно, то граждан приходилось сгонять насильно, при помощи полицейских. Руководили восстановительными работами Пономарев и инженер городской управы Иван Даль¹²².

Немецкие солдаты и русские полицейские несли в Софийский собор вещи новгородцев, как арестованных, так и эвакуировавшихся в советский тыл. Координацией их «работы» занимался Борис Филистинский. Здесь же, в соборе, собирались и различные музейные экспонаты, находившиеся до войны как на выставках, так и в запасниках. Изучая полученные предметы, Пономарев определял их ценность. Что-то объявлялось собственностью III Рейха, что-то шло для подарков «господам немецким офицерам», а что-то перепадало полицейским и работникам городской управы. Помощник Пономарева, кладовщик управы Матвеев» комплектовал специальные посылки «Сувенир из Новгорода» для немецких офицеров и наиболее отличившихся солдат¹²³.

Трудно оценить тот ущерб, который был нанесен тогда новгородским музеям, многие ценности (картины, изъятые из дворянских усадеб после 1917 года, нумизматическая коллекция, фототека и др.) пропали бесследно.

Эта «работа» продолжалась до середины 1942 года. Можно проследить судьбу ценностей, объявленных собственностью Германии. Первоначально (1941–1942) они переправлялись во Псков, а затем (1943) в Ригу. Последним пунктом выступала столица Восточной Пруссии — Кенигсберг (1944). Там они частично и были обнаружены после окончания войны. Пономареву удалось перебраться в англо-американскую зону оккупации Германии. В пятидесятые годы его видели в Италии, в шестидесятые — в США, в начале семидесятых — в ФРГ. Судя по имеющимся данным, материальных затруднений он не испытывал.