Нацисты в белых халатах

Капитан удивленно поднял брови. Попович пристально наблюдал за его лицом. Агент сейчас выдал бы себя мимолетной паникой, легким беспокойством или чем-то еще. Но на скуластом лице Ольховского запечатлелась только досада. Мол, лезешь в мои личные дела.

– Поясните, товарищ майор. – Голос его тоже не дрогнул.

– Вас видели вечером в Тракторном переулке. Вы входили в строение под номером четыре. Хотя живете в Бронном.

– И что с того?

– В этом нет ничего необычного?

– Думаю, нет. – Капитан помешкал, покачал головой.

– Тогда садитесь. Довезу туда, куда скажете, если объяснитесь. Мне, собственно, плевать, где шатаются офицеры штаба в свободное от службы время, но лучше все же разобраться.

Ольховский придержал планшет, болтающийся на портупее, опустился на пассажирское сиденье. Никита внимательно смотрел ему в глаза и не спешил продолжать движение.

– Игорь Николаевич, если не ошибаюсь?

– А вы Никита Андреевич? – Ольховский смотрел на него угрюмо, но в целом вполне спокойно. – Я даже знаю, кто меня видел, – проворчал он. – Сначала показалось, что ошибаюсь, но нет, он самый. Капитан Квашнин, угадал? Мерцало там что-то похожее за кустом черноплодной рябины. Шел к себе на хату, а тут такая встреча. Не стал я его смущать. Ну, увидел, с кем не бывает. Не жалуюсь на нехватку наблюдательности. Так и думал, что он сразу кинется вам докладывать.

– Считаете, он сделал неправильно? – Никита немного напрягся.

Что будет делать настоящий вражеский агент, если почувствует угрозу своей безопасности?

– Я так не думаю. Капитан Квашнин все сделал правильно. По адресу Тракторный переулок, четыре проживает одинокая женщина, с которой у меня уже три вечера… – Капитан помедлил, подумал, как бы выразиться поизящнее. – Назовем эти отношения лирико-романтическими. – Тут ему самому стало смешно, он еле сдержал улыбку.

– И как зовут эту даму?

– Ее зовут Тамара Никаноровна Чеботарь, – сообщил оглушительную новость Ольховский. – Не исключаю, что вы уже знакомы. Она временно исполняет обязанности председателя горсовета. А если нет, то обязательно познакомитесь.

– И как же вас так угораздило, Игорь Николаевич? – спросил Никита.

Впрочем, почему бы нет? Женщина на работе и в постели – две большие разницы. Тамара Никаноровна – дама в соку, к ней вполне подходит понятие «женственная». Она даже в некотором роде миловидна. Пусть не во вкусе майора Поповича, но все женщины и не обязаны быть таковыми.

– Насмехаться будете? – проворчал Ольховский. – Уставы запрещают нам встречаться с женщинами в свободное от службы время? Проверяйте, я не возражаю. Идея о том, что я агент, а она – связная абвера, настолько, знаете ли, умилительна, что просто молчу. Решать, конечно, вам, Никита Андреевич, но задумайтесь, стал бы так тупо действовать фашистский агент? В форме, почти не скрываясь. Мы возвращались с левого берега Земана, на мосту сломалась машина, подъехали к гаражу, что на Троицкой, чтобы попросить нужную деталь. Там оказалась эта женщина, ругалась на завгара. Послушайте, товарищ майор. – Ольховский раздраженно скрипнул зубами. – Я должен объяснять, как это происходит между мужчиной и женщиной? В каком месте проскакивает искра зажигания? Она одинокая, я тоже. Скоро поеду на фронт.

– Но я должен был спросить, – пробормотал Никита, отжимая педаль сцепления.

В груди у него что-то клокотало, особенно когда он представил себе эту самую искру.

– Так куда едем, Игорь Николаевич?

– На Троицкую, – буркнул Ольховский. – Присмотреть помещения для интендантской службы. Надеюсь, вам туда же.

Дорога была недолгая, впрочем, ее значительно удлиняли рытвины и колдобины. «Газик», фырча и сотрясаясь, объезжал препятствия.

– Вы мрачноватый субъект, Игорь Николаевич, – заметил Никита. – Это натура такая или есть причины?

– Это допрос? – Ольховский покосился на него.

– Это вопрос.

Капитан пару минут молчал.

Машина приближалась к перекрестку с Троицкой. За кустами в лучах солнца, уходящего в закат, поблескивал Земан. Погода баловала, дожди шли на востоке, а к Злотову тучи подходили, уже растеряв свою дождевую тяжесть.