Natura Morta

«Signori, buon giomo, un chilo di salmone originale, soltanto dieci mila Lire!»[18] – кричал Пикколетто и грыз пахнувшие водорослями и рыбьей кровью, почерневшие от чернильной жидкости каракатиц ногти. Он был обут в зеленые, доходившие до колен рыбацкие сапоги и одет в шорты и белую майку с изображением группы «Роллинг Стоунз». Схватив за ярко-красные жабры лосося, мальчик положил его на весы. Правое бедро Пикколетто было перепачкано коричневатой рыбьей желчью. Высунув кончик языка от усердия, он вспорол небольшим острым, слегка изогнутым ножом брюхо рыбы, ловкими движениями вынул внутренности, завернул выпотрошенного лосося в белую вощеную бумагу и выплеснул ведро воды на деревянный разделочный стол, чтобы смыть внутренности на землю. Пикколетто рассказал коллегам, что вчера, в выходной день, ездил со своей Веспой на море в Лапислацоли и видел на побережье монахиню, которая приглядывала за двумя малышками с раскосыми глазками. Одна из девочек схватила за белокурый чуб куклу Барби и вошла в воду. Женщина-калека – у нее были тоненькие ножки и очень мощный торс – выбралась из воды на четвереньках и поползла к расстеленному на пляже полотенцу. Ее грудь касалась морской пены и белого горячего песка.

Вдоль рыбных рядов расхаживали выходцы из Бангладеш и Шри-Ланки, торговавшие вразнос зажигалками, связками чеснока и амулетами – пестрыми сосками-пустышками, которые, как они утверждали, этим летом обладали особой магической силой и должны были непременно принести счастье своим владельцам. Боснийские беженцы предлагали купить у них подержанные фотоаппараты, куклы в русских национальных костюмах, зеленые игрушечные танки, старое мыло и аляповатые иконки. Один из боснийцев попытался продать Пикколетто – мальчику с длинными черными ресницами и лицом, усеянным веснушками – пару хирургических перчаток. Старая цыганка в черном одеянии – у нее не хватало многих зубов, а на оставшиеся были надеты золотые коронки – стояла между палатками, опираясь на трость с набалдашником в виде позолоченной лошадиной головы. Откупорив бутылку, она – прежде чем поднести горлышко к губам, – плеснула из нее немного пива на землю. Молодая цыганка продавала солнцезащитные очки и свою маленькую дочку. Она шептала испуганно шарахавшимся от нее мужчинам: «Quanto mi dai!»[19]

В пенопластовом ящике, словно в белом гробу, лежали пять молодых серых акул с грубой, как терка, кожей. Ни листья папоротника, ни водоросли не прикрывали их. Пчела впилась в белый, покрытый слизью бок кальмара. Жирная муха с поблескивавшей зеленовато-фиолетовой спинкой бегала в серебрящейся на ярком солнечном свету глазнице меч-рыбы. Горбатая женщина приподнимала указательным пальцем с длинным, покрытым зеленым лаком ногтем жабры рыб, чтобы удостовериться в свежести товара. Воробей, держа в клюве большой белый кусочек рыбы, с трудом взлетел на жестяную крышу ларька, в котором продавали моллюсков, и, передохнув немного, отправился в парк Пьяцца Витторио. Сев на ветку большой пинии, он начал клевать свою добычу. Подпоясанная белой веревкой монахиня – на ее лице было множество бородавок – выбрала самых мелких моллюсков и протянула деньги юному Пикколетто. Конец веревки упал в ящик на скользких каракатиц. Смутившись, монахиня поспешно убрала ее, стараясь, чтобы Пикколетго ничего не заметил.

У стойки бара – он находился неподалеку от рыбных ларьков и палаток – стоял высокий негр в длинном бело-коричневом одеянии и помешивал ложечкой эспрессо. У него на шее висел большой кулон в форме африканского континента, раскрашенного в цвета итальянского триколора. На полке буфета – позади стойки бара – лежали три обтянутые бархатом коробки конфет в форме сердечка. Рядом стоял красный игрушечный автомобиль «феррари», перевязанный бумажной ленточкой дом стоял красный игрушечный автомобиль «феррари», перевязанный бумажной ленточкой, за которую были засунуты искусственные фиалки, обрызганные ароматизированным цветочным спреем. На сиденье водителя лежала раздавленная, вылезшая по краям из красной обертки шоколадная конфета в форме сердечка. Слева от коробок с конфетами, на литографии, Богоматерь протягивала младенцу Иисусу гроздь синего винограда. Под литографией на календаре, снабженном звуковым устройством, была изображена мулатка. Всякий раз, когда веселый бармен нажимал на кнопку, демонстрируя свою игрушку посетителям – перепачканным кровью мясникам и торговцам рыбой, приходившим сюда во время обеденного перерыва, чтобы утолить жажду капучино, вином или граппой,[20] – мулатка то тише, то громче шептала: «Café do Brasil».[21] Под календарем висело изображение коленопреклоненной монахини, стоявшей в молитвенной позе перед Распятием. Ее осеняли два парящих ангела. Справа от коробок с конфетами, на той же полке, стояла украшенная позолотой розовато-голубоватая фарфоровая статуэтка Девы Марии. Смиренно склонив голову, Богоматерь с мечтательным видом смотрела поверх сложенных ладоней на коробку «Mon Chéri».