Натуралист на Амазонке

Вскоре после приезда меня представили самому видному гражданину города, д-ру Анжелу-Кустодиу Коррейе, о котором я уже упоминал. Этого превосходного человека можно считать блестящим представителем высшего класса коренных бразильцев. Он получил образование в Европе, состоял теперь членом бразильского парламента и дважды бывал президентом своей родной провинции. Манеры у него были менее церемонны, а доброжелательность — более искренней, чем то обыкновенно бывает у бразильцев. У меня была возможность убедиться, какое восхищение и любовь питал он ко всему Амазонскому краю. В 1855 г. он пожертвовал жизнью для своих сограждан, когда Камета опустошала холера: почти все видные горожане бежали из города, а он еще с несколькими героями остался в городе, чтобы помогать больным и руководить погребением мертвых. После того как он сделал все, что мог, и уже сел на пароход, чтобы ехать в Пара, холера сразила его самого, и он скончался на борту, не достигнув центра провинции. Д-р Анжелу принял меня с тем обычным радушием, которое он выказывал ко всем чужестранцам. Хоть я и не просил об этом, он предложил мне бесплатно поселиться в.прелестном загородном доме, нанял для меня слугу-мулата и тем избавил меня от многих хлопот, связанных с первым прибытием в захолустный город, где даже не знают, что такое гостиница. Росинья, отданная мне под жилье, принадлежала его другу сеньору Жозе-Раимунду Фуртаду, коренастому румянолицему господину, каких ежедневно встречаешь в английских провинциальных городах. Сеньору Фуртаду я очень обязан за любезное отношение, которое он проявил ко мне.

Росинья была расположена близ широкой, поросшей травой дороги, которая шла через высокий лес к деревне Алдее, за 2 мили от Камета. По этой дороге я совершал свои первые прогулки. От нее отходит другая, похожая на нее, но более живописная дорога, которая ведет к Курима и Пакажа двум маленьким селениям, лежащим за несколько миль в глубине леса. Дорога в Курима чрезвычайно красива. На расстоянии около полумили от дома, где я жил, она пересекает ручей, который течет в глубокой лощине; через лощину переброшен кое-как сколоченный длинный деревянный мост. Девственный лес остался здесь нетронутым; многочисленные группы стройных пальм, смешиваясь с высокими деревьями, увитыми лазящими и паразитными растениями, заполняют тенистую долину и склоняются над мостом, составляя одну из самых живописных картин, какие только можно себе представить. Неподалеку за мостом находилась обширная роща апельсинных и других деревьев, где я собрал богатый урожай. Дорога в Алдею идет параллельно реке, полоса между дорогой и берегом Токантинса представляет собой длинный склон, который также густо порос лесом; склон этот был изрезан многочисленными тенистыми тропами и изобиловал прекрасными насекомыми и птицами. На противоположном, т. е. южном, конце города проходила широкая дорога, называемая Эстрада-да-Вакария; она шла вдоль, берега Токантинса на некотором расстоянии от реки и протянулась миль на 15 по холмам и долинам, через бамбуковые заросли и пальмовые болота.