Натуралист на мушке, или Групповой портрет с природой

Как раз в это время начался бурный и продолжительный роман Аластера и златокрота. Спешу пояснить недоумевающему читателю, что я имел в виду. Перед съемками этой серии я торжественно заявил, что не поеду в Южную Африку ни за что на свете, если меня не познакомят со златокротом — моей давней, несбывшейся мечтой. Существует несколько видов этого милого зверька; от европейского крота, с которым у него очень большое внешнее сходство, он отличается главным образом необычайно шелковистым мехом, сверкающим, словно золотая канитель. Мое настойчивое желание вынудило Аластера пуститься во все тяжкие, и после целого ряда отчаянных эскапад ему удалось упросить кого-то в Дурбане одолжить нам златокрота на время съемок. Это было обворожительное создание с такими малюсенькими глазками, что он напоминал очкарика, забывшего надеть очки. Пяти дюймов длиной, он походил на снующий в ящике с землей мохнатый слиток золота. Как и все насекомоядные, златокрот был ненасытным обжорой, которому для поддержания хорошего тонуса требовалось не меньше трехсот ярдов червей и гусениц ежесуточно. Непонятно каким образом, но между Аластером и забавным маленьким существом, которого он назвал Мактэвишем, установилась своеобразная «духовная» близость, выразившаяся в регулярной трехразовой поставке к столу любимца свежевыкопанных червей и совместных ночевках в одной комнате. Правда, несмотря на большую любовь, Аластер признавал, что его сожитель слишком уж шумит по ночам, и он ничуть бы не обиделся, если бы тот вел себя потише. Как я уже говорил, несмотря на огромное внешнее сходство златокрота и обычного европейского крота, они не являются близкими родственниками, и схожесть эта объясняется их принадлежностью к одной и той же группе роющих млекопитающих, выработавших благодаря подобному образу жизни ряд особенностей, таких, как сильные передние лапы, почти полное отсутствие глаз и крепкий, словно нож бульдозера, ороговевший кончик морды. Мактэвиш обладал редким для млекопитающего даром — он мог менять свой цвет. Обычно он был золотистым, но стоило солнечному лучу под определенным углом упасть на его блестящую шерстку, как он становился зеленым, лиловым и даже пурпурным! Однажды ночная деятельность Мактэвиша увенчалась успехом. Ему удалось найти в коробке уязвимое место и с помощью передних лапок расширить отверстие до нужного размера. За завтраком безутешный Аластер скорбным голосом поведал нам, что он обескротился. К счастью, все самые интересные сцены с Мактэвишем были отсняты до того, как он обрел желанную свободу.

В этой же серии мы собирались показать различие вкусовых привычек отдельных видов копытных: например, жирафы предпочитают верхушки акаций, а антилопы куду специализируются на нижних ветвях деревьев. Подобное деление на вертикальные зоны снижает конкуренцию и способствует равномерному распределению корма. Решив для создания большей образности обратиться к крайностям — иными словами, показать поедателя верхушек деревьев и пожирателя подножного корма, — мы составили пару: жираф и черепаха.

После длительных поисков мы обнаружили большую черепаху, дремлющую в тени баобаба. Аластер, больше других переживавший оттого, что долгое время не находилось ни одной, даже самой завалящей, первый ее заметил, на ходу выпрыгнул из машины и, с победным кличем подхватив оцепеневшую черепаху, крепко прижал ее к груди. Это не самый умный ход, даже если черепаха находится не в столь большой задумчивости. Обниматься же с той, которая, сидя под баобабом, повторяет про себя одну из длиннейших и скучнейших поэм Теннисона, — просто катастрофа. У всех черепах огромный и прочный мочевой пузырь, и наша явно не составляла исключения. Сказать, что Аластер здорово промок, было бы равносильно замалчиванию. На нем нитки сухой не осталось.

— Еще друзья называются. Даже предупредить человека не могли. Откуда мне знать, что черепахи писают, да еще так… — жаловался он.

Посадив облегчившуюся черепаху в коробку и обтерев Аластера подручными средствами, мы отправились за жирафом. Как вы, наверное, догадались, жирафов вдруг как ветром сдуло. Посвятив поискам несколько часов, мы в конце концов отыскали среди акаций высокого, красиво раскрашенного самца.

Одна из гениальных идей Аластера заключалась в следующем: взяв на руки черепаху, я должен осторожно приблизиться к жирафу, опустить черепаху на землю, повернуться лицом к камере и, обратив свой взор ввысь, начать знакомить зрителей с секретами жирафьей кухни; затем, скользя взглядом вниз, сделать обзор гастрономических пристрастий антилоп и закончить выступление обнародованием черепашьего меню. При этом мне нужно наклониться и взять черепаху на руки. Все очень просто. Воплотить сей гениальный замысел оказалось куда сложнее.