Натуралист на мушке, или Групповой портрет с природой

Пожалуй, одними из самых невероятных существ, которых нам удалось заснять, были превосходно акклиматизировавшиеся в водной среде планарии. Это странные эклероподобные существа, которые скользили в тине быстро, словно ртуть, и казались сделанными из влажного черного бархата. Они относятся к типу плоских червей и слегка похожи на водяных слизней. Планарии — гермафродиты: у каждой особи имеются женские и мужские половые органы, вырабатывающие соответственно яйцеклетки и сперму. Но яйцеклетки одной особи могут оплодотворяться только спермой другой особи. Питаются они в основном дохлыми головастиками и мелкой рыбешкой, вгрызаясь в мертвечину и высасывая из нее соки. Долгое время планарии могут вообще обходиться без пищи, становясь с каждым днем все меньше и меньше, ибо в буквальном смысле поедают самих себя. Еще одна любопытная особенность: рот служит как для приема пищи, так и для выброса экскрементов. Процесс воспроизводства в полной мере можно отнести к области научной фантастики: если любое из отложенных планарией яиц будет случайно разрезано пополам, то из двух половинок яйца выйдут две совершенно нормальные жизнеспособные особи. Некоторые виды играют сами с собой в игру наподобие перетягивания каната, разрывая себя надвое и способствуя таким образом увеличению популяции. Серия любопытных опытов, проводившихся на американской планарии, продемонстрировала, что с помощью слабого электрического разряда их можно научить отличать черный туннель от белого при выборе правильного выхода из лабиринта. Более того, если животное разрезать надвое, то обе половинки отлично помнят усвоенный урок. И в довершение всего оказывается (правда, это пока еще только гипотеза), что если «ученого» собрата сожрет неуч, то последний унаследует «знания» жертвы. Если гипотеза подтвердится, она откроет одну из самых ярких страниц в изучении поведения животных. Невольно напрашивается сравнение: стоит недотепе-ученику угоститься учителем (предварительно хорошенько его прожарив) — и вот он уже первый в классе! Как тут не вспомнить одно из древних поверий: если съесть побежденного в битве противника, его сила и храбрость перейдут к вам.

А теперь познакомлю вас еще с двумя прудовыми сюжетами, включающими катание на лодке и скольжение по воде на специальном приспособлении, которое мы шутливо окрестили «водоступами». «Водоступы» устроены довольно необычно. Представьте себе два шестифутовой длины каноэ, соединенных между собой жестким креплением; сзади к каждому каноэ прикрепляется что-то вроде половинки резинового или пластмассового дельфиньего хвоста, и перед вами — приблизительная картина этого курьезного средства передвижения. Пользуются ими так. Вы становитесь в разные каноэ, проталкивая ступни вперед таким образом, чтобы упереться пальцами в парусиновый носок, а затем беретесь за руль — длинный шест, соединенный с бортами вашего судна, и с помощью кого-нибудь из посторонних выходите на старт. Как только вас спустили на воду, вы начинаете бить по воде ногами. При этом движении обе половинки дельфиньих хвостов хлопают по воде, продвигая вас вперед. Работая ногами, вы так устаете, что скоро чувствуете даже те мышцы, о существовании которых и не подозревали. К тому же занятие это небезопасное — если вы потеряете равновесие и упадете, ноги из парусины, закрывающей каноэ, вытащить совершенно невозможно; поэтому в ожидании, пока кто-либо придет вам на помощь, вы можете преспокойно утонуть.

Лодка, которую Джонатан раздобыл для съемок, была величественным, длиной около десяти футов, широченным баркасом, похожим на толстого жука, с облупившейся, словно кожа у незадачливого загоральщика, краской с бортов. Пока я прилежно утаптывал водную гладь «водоступами», Джонатан с оператором и кинокамерой сопровождали меня на лодке. Как только Джонатан решил, что сцена с «водохождением» удалась, наш доблестный звукооператор Брайан, с завистью следивший за моим водным дебютом, возжелал испробовать себя в этой новой для него роли. Взяв удачный старт, он уверенно прошел круг, но при подходе к берегу с ним случилась неприятность. Попав на мелководье, он потерял равновесие, упал набок и остался лежать, не в состоянии выдернуть ноги из «водоступов», отчаянно работая руками, чтобы не захлебнуться. Хорошо, что было неглубоко, всего около двух футов; он оперся о дно рукой, стараясь держать голову на поверхности. Случись подобная история в более глубоком месте и не окажись поблизости людей, он вполне мог бы утонуть.