Натуральный обмен

Передал конверт, я молча взяла его и вышла со слезами на глазах. Не привыкла я к подобному тону, с его стороны особенно. Бывало, язвил, острил, подкалывал, но чтобы откровенно издеваться – никогда. Шла через дорогу по пешеходному, не забыв посмотреть по сторонам, торопливо вытирая слёзы со щек, и едва успела сделать шаг назад, чтобы не угодить под колёса. Прямо передо мной пронёсся автомобиль, а высунутая через водительское окно рука выхватила из моей тот самый конверт. Я отшатнулась, испугавшись, услышала скрип резины по асфальту и громкий гудок, но сделать уже ничего не могла, как и водитель, решивший, что его полосу я уже покинула, заднюю не включу и он может ехать.

Спасло меня и мои кости лишь то, что перед пешеходным он все же успел сбросить скорость, а перед столкновением с моим бренным телом вдавил педаль тормоза в пол, но встреча с капотом приятной мне не показалась, как и последующая с асфальтовым покрытием дороги.

Слёзы брызнули из глаз, я задержала дыхание, справляясь с резкой болью, а выскочивший водитель нелепо метался надо мной и бормотал что-то невнятное.

– Милана, – услышала встревоженный голос мужа совсем рядом и пробормотала сипло:

– Минуту.

– Мужик, не мельтеши! – рявкнул на водителя, присев рядом со мной на корточки.

– В смысле?! – возмутился тот в ответ. – Я человека сбил!

– Несчастный случай, – выдохнула, когда боль наконец-то стихла.

Слегка расслабилась и перевернулась на спину из унизительной позы эмбриона.

– Я вызову полицию, – сказал водитель обреченно и полез в карман за телефоном. Исключительная порядочность.

Я неловко поднялась и слабо улыбнулась, спросив:

– Права лишние?

– Нет, – ответил осторожно, замерев с телефоном в руке.

– Давайте так… вы без претензий относительно треснувшего бампера, а я относительно всего остального. Идёт?

– Идёт! – обрадовался водитель и заспешил к своей машине, но на полпути остановился и прищурился, раздумывая.

– Нет, не афера, – вздохнула шумно.

– Точно? – спросил с сомнением.

– Мужик, не беси меня! – рыкнул Олег и его как ветром сдуло, а мы отошли на тротуар.

Олег попытался придержать меня под локоть, я дёрнула рукой, скривилась от боли, а он проворчал:

– Не выделывайся…

– Иди-ка ты… – начала с запалом, но он вдруг сделал шаг на встречу, ухватил обеими руками за лицо и поцеловал. – Перестань! – рявкнула, отстраняясь.

– Я что, уже не имею права поцеловать свою жену? – спросил с кривой ухмылкой.

– Как долго ты спал с Мариной? – вдруг спросила вместо ответа. Тихим, спокойным голосом. Стоя на тротуаре, у самой дороги, среди снующих по своим делам незнакомцев.

– Пару месяцев, – ответил, отведя взгляд. И издевка из голоса пропала и надменность из взгляда ушла. – Хер знает, как так вышло. Правда, Милк, не знаю. Сначала она просто устроилась в офис, на подработку. Языком трепать она умеет, общалась с некоторыми поставщиками, не суть. Официально не оформлял, трудовая в школе, приходила после обеда, уходила поздно, не каждый день, но часто. Сначала общались, потом ужинали, а потом… и как-то всё естественно, я вообще не понял. И злился я на тебя, за измены твои, всё себе позволял.

– И много их таких было?

– Много, Милк. Больше, чем до замужества. Я как с цепи сорвался. Бесило страшно, я ведь всё тебе дал, вот вообще всё. Работу свою унизительную могла бы бросить, детей родить, я же не возражал никогда, но тебе это ничего не надо. Хорошее отношение ты не ценишь, нравится задницей крутить перед полудохлыми мужиками, – я поморщилась, а он хмыкнул: – Хотела честный разговор – получай.

– Я тебе никогда не изменяла, – повторила, глядя ему в глаза, – ты сам себе вбил это в голову. Просто нашел повод для измен.

– Не совсем… – Олег криво усмехнулся, а рядом с тротуаром остановилась машина. – Лёгок на помин, – буркнул муж, а Максим открыл окно со стороны пассажира. – Судя по твоему лицу…

– Падла буквально растворился в воздухе! – возмутился Молчанов. – Тачка, разумеется, без номеров. Милана, ты не успела увидеть его рожу?

– Чёрная толстовка с капюшоном, – вздохнула, понуро опустив голову.

На самом деле, просто спрятала взгляд, рискуя выдать себя с головой. Нет, я не врала, и толстовка, и капюшон, всё было. Но я видела руку и татуировку «вася» на фалангах пальцев отлично помнила. И он об этом прекрасно знал. Я не раз подкалывала его, что у него татуха, как у зека, он каждый раз грозился отвесить мне оплеуху, замахивался, ржал и то и дело повторял:

– Армейская, Зорька!

И да, паршивец дал мне прозвище. «Корма» у меня, видите ли, здоровая, да имя коровье. Зорька и хоть ты тресни. На день рождения подарил мне шоколадку «Милка». Вообще, весёлый у Маринки был муж, простой, как хозяйственное мыло, каким только боком он во все это влез? Ладно, хоть за подругу спокойна. Теперь понятно, как она умудрилась успеть помахать гипсом.

– Как я уже сказал, – ответил Олег грубо, – я больше пальцем не пошевелю.

Я нахмурилась от такой перемены, Максим раздраженно выдохнул, стиснул зубы и процедил: