Науа-Ацтек. Книга вторая

Тела жгут на пустыре у наружной части городской стены. Стена, от этого, покрылась чёрной жирной сажей, идущей длинной полосой вверх. Пепел сгребают деревянными лопатами в корзины, а затем грузят на телегу люди в кожаной одежде и тряпичных масках.

Освальд не знал, как к этому относиться. Картина, почему-то, ужасала больше, чем заполненные трупами улицы.

Лучше бы уехать отсюда побыстрее, но ему всё ещё нужно конвертировать золото во что-то более полезное.

В Виго и Гавре не было так депрессивно, как в Лондоне.

Видно, что часть города выгорела к чертям, преимущественно окраины. Неважны причины, но ощущение разрухи и отчаянья будто бы передавалось вместе с гриппом, по воздуху.

– Идём в город, поищем рыночную площадь, – дал указание спутникам Освальд.

– Не нравится мне здесь… – произнёс Альваро, а затем перекрестился. – Город выглядит, как смерть… И воняет смертью…

– Потому что сейчас по всей Европе идут не самые лучшие времена, – ответил ему Освальд.

Чувство вины за то, что не смог ничего изменить – вот что посещало его время от времени.

Но нельзя было сказать, что все эти смерти на его совести. Он и предположить не мог, что попал в другое время или в другую реальность. Это ведь последнее, что может прийти в голову, когда приходишь в себя прямо посреди джунглей.

А вот за то, что не смог застрелить Тототла и себя после того, как узнал, что в ином мире, за то, что не догадался, что его сезонная простуда…

«Нет, виноватить себя в том, что не предусмотрел всего – последнее дело сейчас».

Это даже ошибкой не назвать. Просто дерьмо иногда происходит. И как-то отрегулировать масштаб происходящего дерьма не в силах человека.

Английские попрошайки были тактичнее французских, поэтому начали клянчить деньги на пропитание только когда Ос и его люди покинули порт. Они подождали, пока группа явно небедных людей зайдёт на набережную Темзы и только потом осторожно приблизились, состроив просящие мины.

Освальд вытащил из кошеля пригоршню медных монет, полученных на сдачу во Франции, после чего бросил их перед попрошайками.

– Храни вас Господь, господин!

– Да продлится ваша жизнь долгие годы!

– Храни вас Господь!

Английская речь. Вроде бы понятные слова, но говорят они их не так. Это было непривычно.

Английский он, волей-неволей, выучил ещё в подростковом возрасте. Он хотел, каким-то способом, свалить в США, а там без английского совсем никак, поэтому приходилось выкраивать время и учиться.

В полиции этот навык помогал, когда надо было взаимодействовать с приезжими гринго. Некоторым из них в Мексике как мёдом намазано, поэтому они приезжают целыми семьями. В основном, чтобы причаститься к местному колориту, посмотреть на своих садовников, горничных и автомехаников в естественной среде обитания.

Гринго любили Мексику за День Мёртвых, тако, мариачи, а также за марихуану и кокаин. Не все, конечно, но многие. Не любили за то, что вслед за мариачи, тако, марихуаной и кокаином в США приезжали члены картеля, героин, а также нелегальные мигранты.

Отношения у Мексики с США всегда были сложными, так как, по данным одного опроса, многие гринго считают, что поголовно все мексиканцы спят и видят, как живут в США и отнимают у гринго рабочие места…

И вот, Освальд идёт по прародине многих знакомых ему гринго, которые лишились шанса родиться в будущем.

На площадь вышла группа вооружённых мужчин. Вероятно, местные силы правопорядка.

– Кто такие? – грубым тоном спросил упитанный, но крепкий мужик в бригантине и шлеме-шапеле.

– Мирные торговцы, – ответил Освальд на английском. – Прибыли с торговыми делами.

– Раз мирные торговцы, то поэтому вы все вооружены и бронны? – изогнул бровь незнакомец.

– Времена небезопасные, – пожал плечами Освальд.

– Почему так дивно говоришь на английском? – задал следующий вопрос неизвестный.

– Мы прибыли из Нового Света, – пояснил Освальд. – Английский для меня не родной язык.

– Испанцы, значит? – судя по лицу, мужику явно не нравились испанцы. – Чего забыли тут?

– Торговля, – вновь ответил Освальд. – Покупаем оружие и броню за золото и серебро.

– Город скоро закроют на карантин, поэтому у вас есть ровно два дня, чтобы купить всё, что хотите, а после этого уматывайте в свою Испанию, – припечатал его неизвестный.

– Приемлемо, – ответил Освальд.

– Ведите себя прилично, – напутствовал его неизвестный, а затем ушёл вместе со своими людьми.

Освальд проводил его взглядом, а затем тяжело вздохнул.

– Недружелюбные они какие-то, – прокомментировал произошедшее Альваро.

– Ну, так и времена очень недружелюбные, – ответил ему Освальд. – Времени мало, поэтому скупаем всё, что можем, а затем убираемся отсюда, как советовал этот парень.

В отличие от Виго и Гавра, тут работали уличные лавки, люди торговали не очень разнообразной едой, даже была лавка с пока ещё живыми гусями, а также лавка с брюквой или чем-то вроде того, Ос не разбирался в европейском сельском хозяйстве.

Но одно он знал точно – картошки у них ещё нет. У картошки был свой путь, трудный и полный судьбоносных поворотов.