Научи его плохому, или как растлить совершеннолетнего

Бабушка моя делала этот обряд на меня. Старенькая она была, бабуля моя, когда ей меня спихнули родители, сложной ей было углядеть за такой егозой, как маленькая девчонка. И с тех пор жизнь моя существенно осложнилась. Бабуля всегда знала, что я делаю и где. Бессмысленно было врать, что я-де учила уроки, пока она лечила людей в соседней деревне. Бабуля точно знала, что я с мальчишками лазила по деревьям и даже разок свалилась и набила шишку.

Рука у нее была тяжелая, и посему я вскоре осознала, что врать – наказуемо. Лучше уж честно признаться. И с тех пор прошло уж много—много лет, а я до сих пор считаю, что врать – плохо для репутации, все равно правда всплывет и навредит. Уж лучше так не подставляться и быть честной.

Тихо—тихо мы с Лорой пересекли холл. Сонька, что стояла в столовой и доставала из тостера поджаренный хлеб – увидела меня, но я сделала большие глаза, и девчонка понятливо отвернулась. Мать в столовой, что располагается чуть дальше кухни, громко жаловалась Денису на то, как ей не повезло с дочкой. Со мной, то бишь.

А я тем временем спустилась в гараж, свистнула из Серегиного бокса навороченный мотоцикл, посадила позади себя Лору, и поехала выручать папеньку. Пуповина меня вела просто безошибочно, я четко знала, где он. С такими мыслями я и направилась к колосовскому лесу.

Уехала я недалеко. На выезде из города меня остановил толстый гаишник и начал нудеть:

– А отчего без каски едем? А если авария какая? Каска – она ведь четыреста килограмм выдерживает!

Я толкнула Лору, та понятливо заулыбалась во всю пасть. Мне аж самой дурно стало.

Но бравому гаишнику все было нипочем.

– И на животное так же касочку надо бы надеть! Каска – она же четыреста килограмм выдерживает!

Лора тут же скуксилась, а я понятливо вздохнула:

– Сколько?

– Двести! – пожал плечами мужик.

А я с ужасом поняла, что сумочку—то я и не взяла! Пошарив по карманам, я нашла с превеликим трудом девяносто рублей, подала гаишнику и твердо сказала:

– Больше нет!

– Грабеж! – возмутился он.

– Да правда больше нет! – взмолилась я. – Дяденька, ну опаздываю я, ну не серчайте, а?

– Будешь должна, – сурово припечатал он.

– Всенепременно занесу должок, – кисло пообещала я и отчалила.

Завезли моего папеньку в лес на совесть. Я часа три петляла между сосен, пока наконец не почуяла – вон оно, рядом! Рядом родной мой папенька! Еще немного, еще чуть – чуть….

…И я выехала на опушку. Трава на ней была варварски истоптана, а посередине стояла крошечная избушка.

Я прислушалась.

Было очень тихо, и лишь разноголосый храп разносился далеко окрест…

Соскочив с мотоцикла, я ласточкой влетела в избушку, обо что—то споткнулась и рыбкой полетела дальше, приземлившись как раз в аккурат поперек папеньки.

– …! – хором сказали мужики около меня. Особенно старался тот, об которого я споткнулась.

– Ой, доча, – пьяненько заулыбался проснувшийся отец.

Я кое-как встала, уперла руки в боки и сурово спросила:

– Что, пьем? А это кто такие? – едва заметным кивком я указала на трех мужичков, хмуро взирающих на меня.

– Так то Славка, Колька да Васька, доча, – не переставая улыбаться, сердечно поведал папик. – Охотники они. Вот, встретились тут, да немного за знакомство решили выпить, ты уж не ругайся…

Я внимательно посмотрела на этих… охотничков.

Три пропитые рожи так же внимательно смотрели на меня и тихо матерились. Я их понимала – приехала, весь кайф обломала.

– Спасибо вам, мужики, – вздохнула я.

Эх, кабы не они – пропал бы мой непутевый отец в лесной чаще…

А Лора, взвыв раненым зверем, вдруг ринулась к крошечному столу в углу избушки, лапой расшвыряла селедочные скелеты и мертвой хваткой вцепилась в…

– Мой нож! – завопил один из охотников. – Отдай!

– И правда отдай, – укоряюще сказал папик. – Я ить его Ваське подарил, нехорошо подарки забирать!

– Ррр, – Святоша стояла в углу с ножом в зубах, и было по ее взгляду понятно, что в данный момент она социально опасна. Загрызет, и не чихнет.

– Усмири свою собаку! – злобно бросил мне Колька.

– Волчицу, а не собаку, – огрызнулась я. – Охотник, называется. И вообще – что вам, ножа жалко?

– Подарок! – припечатал Васька.

– Ладно, сейчас я с ней поговорю, – со вздохом согласилась я, подошла к Лоре и спросила: – Ну что ты в этот нож вцепилась? Мало тебе ножей?

Лора отчаянно закивала головой, жалобно заскулила и как-то странно закосила глазом. Прямо на рукоятку.

Я присмотрелась. Потом еще раз, будя смутные воспоминания. После чего спросила ее:

– Это то, что я думаю?

Лора закивала так, что мне стало тревожно – кабы голова не отвалилась.

– Пап, ты этот нож где взял?

– Так в лесу нашел, – с готовностью ответил он.

– Прямо так в лесу ножи и валяются? – усомнилась я.

– Да он во пне торчал, я и взял. Думаю – пригодится. Я же, доча, однажды просыпаюсь – чу! – а вокруг меня елки, а рядом пень, весь ножами утыканный… О, думаю – допился. А потом смотрю, и правда елки, правда ножи. Как оказался тут, зачем – ничего не помню. Ну, я взял один ножик на всякий случай – мало ли, боровичок какой срезать, да и пошел. К ночеру вот на мужиков наткнулся, на радостях ножик и подарил.