Научи меня дышать

Рядом с ним она чувствовала себя прежней Элиной. Без уродства и изъянов. Он пришел за ней! Пришел, зная, что может сам попасть за решетку! Они как два одинаковых полюса. Отрицательные. Прыгают друг от друга. А все равно пытаются сблизиться.

— Я еду туда, где тебе не место! Катись, Элли! — он уже орал, как реальный псих. Только этот крик теперь лишь напоминал о боли. Не внушая страх. Девушка вжалась в сиденье. Пожала плечиками.

— Да не проблема, Дим. Я найду способ вписаться. Все равно с тобой поеду. — он осмотрел парковку.

Автомобиль с визгливыми буксами рванул с места. И да, скорость обещала перевалить за любые возможные пределы. Элина зажмурилась. Когда сама вот так же управляешь автомобилем, скорость воспринимается иначе. Ее слияние с креслом и почти детская паника от скорости, заставила Диму расслабиться. И даже улыбнуться. Он слегка щелкнул ее по курносому носику. Окрыляет. Ее присутствие. Ее запах. Вчерашний бурный секс под дождем все еще будоражил кровь. И так хотелось притормозить на обочине, и посадить ее на себя. Да так, чтоб снова скулила и охала ему в ухо. Сказала, что не будет этого пока женат. Самому противно. А отказаться сил не хватит.

— Открывай свои изумруды! Я ж не настолько псих, чтоб в стену ехать! Тем более с тобой! Элли.

— О, Дима! Ты псих! Еще какой! Нас двоих уже дааавно психушка нервно ожидает. Там санитары ручонки трут и рубашки смирительные штопают! — она уставилась на тот самый укус на шее. Да. Кровоподтек. Нормально она так заклеймила его. Потом подняла взгляд на его лицо.

— Для нас? — глянул на нее. Элина засмотрелась на профиль мужчины. Нос с горбинкой. И горбинка точно не от природы. Бои без правил оставляют след на всех сферах жизни. Смуглая кожа. Пушистые длинные ресницы. Его глаза настолько выразительные, словно арабской сурьмой подведены. И черные. Ему нравится повторять это «для нас». И Элина отзеркалила его улыбочку.

— Да. Дима. Для нас. — ей безумно нравилось катать его имя на языке. И трогать уши, острые, как у леприкона. И нравилось, что сердце сладко ноет от того, что просто рядом с ним. И в машину прыгнула, потому что без него не могла. И если на скорости в карьер, то вместе! И в психушку за ним пойдет, если надо. И плевать, куда он мчит сейчас в полумраке заката. И даже этот след ее укуса на его шее, тоже нравился.

— Уверена, что все равно, куда еду?

— Уверена. Уверена в том, что ты меня еще удивишь. — а про себя подумала, все равно куда. Лишь бы с ним!

10

Кладбище. Он поставил автомобиль на парковку перед высоченной стеной, из красного кирпича. А там, целый город из мраморных памятников. Могилы. Ровные дорожки, ярко-зеленый ухоженный газон. Он шел медленно. Не оборачиваясь. Элина не сомневаясь, шла следом. В какой-то момент догнала. Вложила свои пальчики в его ладонь. Дима даже обернулся, словно забыл о ее присутствии. Или просто убедился, что это она.

— Сегодня годовщина, — голос такой рокочущий, как далекий гром. Тихий. Она не спрашивала. Ничего. Просто ждала. Словно понимала, время пришло. Он расскажет.

На небольшом памятнике фотография его матери. Она.

Дима присел на мраморный выступ. Красиво. Все чисто. Здесь вообще кладбище, которое выглядит как идеальная картинка. И тихо. Кажется, даже птицы не летают. Лишь солнце грустно прощается, уходя за горизонт.

— Твоя мама. Ты говорил, что вы жили где горы, и море.

— Отец устроил так, что похоронили ее здесь. Мне было 10. Что я тогда мог.

Элина хотела сесть рядом, но Дима потянул на себя. Усадил на колени. Склонил голову ей в волосы. Опустил длинные ресницы. Ноздрями втянул ее аромат. Ее личный запах. От которого словно дурман заполнял и остужал голову. Как же уютно быть в его руках. Сердце волнуется, а душа тихо стонет.

— Ты же понимаешь, что не один. — она единственная могла быть так близко к нему. Здесь, на этом самом месте никогда, за двадцать лет он не был еще не один! Алексей приезжал сам. Всегда порознь. Отец, который когда-то бросил Таню и их общего сына.

— Наверно, не один. Дышу тобой. И да, верю в это.

— Твой отец. Дима. Он сделал так, чтобы ты мог бывать на могиле матери. Он привез тебя в свою семью. Он любит тебя, хоть вы и не особо ладите. Вы слишком похожи. Слишком упрямые и непреклонные!

— Анализируешь? — поднял лицо. Прошел ладонью по шее. Пальцем по пухлым губам.

— Вы оба не умеете выражать! Ненавидишь его из-за матери? — Элина потянулась и начала языком зализывать тот самый свой укус на его шее. Дима лишь сжал ее сильнее в своих руках. Она жалеет, что сделала больно? Целует. И дрожь прокатилась по его спине, ударяя туда, куда совсем не к месту.

— Нет. Уже нет. Она тогда даже как-то счастливее стала. Или просто не помню. Давно было все. Сам факт его блядства. Элли! — остановить пытается, и тут же притягивает к себе.

— Блядство отца ты теперь копируешь? Дим, мы на могиле твоей мамы. Ты же не станешь здесь совершать непотребства!