Научи меня дышать (СИ)

— Это проще всего! Вот так сдаться! Ты трус, Соболев! Просто самый обыкновенный трус! Готов сдохнуть! Жениться на той, кого презираешь! Готов пойти в тюрьму! Но вот любить! И добиваться права любить! Тут сразу тысячи оговорок! Молодец! Герой. Трахаешься ты отменно. Нравится твой член. Захочу острых ощущений, знаю, к кому обратиться. Если ты будешь на свободе. Или я буду еще здесь.

Дима насторожился. И дернул девушку на себя. Так, что ее зубы звякнули.

— Смотри в глаза! Признаваясь в любви, ты с жизнью прощаешься?! Что это значит!

Она лишь улыбалась и молчала. И от этого становилось еще страшнее.

— Задумала что-то. Да? С Тобольским встречалась не просто так. Я разгадаю эту загадку.

— Попробуй. Мне все равно.

— Он не тот, с кем можно играть.

— Ты спрятать меня пытался, отправляя в койку к брату. Откупал. Ты сделал так много. Моя очередь.

— Я тебя Саульской сдам! Если надо, за решетку спрячу.

А ей нравилось, что он занервничал. Нравилось видеть затаившийся страх в черных глазах.

— Отпусти. Я к родителям, в гости приехала. С тобой я закончила. Ах, да. Я в твоей квартире теперь живу. Заходи, если что. Но только после развода. С тобой, женатым, спать больше не стану. Хоть убей! Замок поменяла. А видел бы. Какие там теперь цвета по всюду! Ууумм!

Дима притянул ее голову и поцеловал в макушку.

— Я верю в тебя, Элли! И еще, не забывай, я не Андрей. Приблизишься к Тобольскому, убью его.

— Значит, к Андрею можно? Его убивать не будешь.

— Я все сказал.

6

Элина вошла в дом, громко постукивая зубами. Софи встала с подносом в руках. И открыла рот, увидев промокшую насквозь сестру.

— Летние дожди уже отшумели давно! Ты на метлу похожа, на которую опрокинули черную краску.

— В курсе я. Как в старые добрые времена.

— В старые добрые ты по стене снаружи карабкалась

— Видимо, все реально изменилось! — проскользнула к лестнице, в свою комнату. На миг замерла, любуясь картиной на потолке. Улыбнулась. Вспомнив, как Дима украсил свою машину таким же пейзажем. Дима. Черт его дери.

Потолок словно уходящий в неизвестность купол. Купол разрисованный горным пейзажем. Та самая непреодолимая гора, Канченджанга. По мотивам холста Н.К. Рериха.

«На горах, на вершинах, где зачинаются реки, где вечные льды сохранили чистоту вихрей, где пыль метеоров приносит от дальних миров доспех очистительный — там возносящие сияния!.. Там слышна симфония сфер, которая будет возвышать дух человеческий к новым творениям. Она соединяет сердца людские и направляет их к прекрасному действию».

Н.К. Рерих. "Сердце Азии". Прошлое. Теперь это уже прошлое. Пережила. Переросла. Смирилась.

Ужин дома не особо складывался. Элина по большей части отмалчивалась. Просто наблюдала за родными и понимала, как сильно скучает. И как жестоко отдалилась уже.

Заговорив с отцом о благотворительном вечере, пожалела.

— Дочь! Наш ресторан в последнее время востребован и все расписано на три месяца вперед.

— Я поняла. — такого она совсем не ожидала. Улыбнулась. Скулы уже болели фальшиво улыбаться. Это не она. Элина Аркадьевна Филатова всегда открыта и честна! — Но все же стоит обсудить мое предложение. В твоем кабинете, пап.

— Вижу, что вопрос важен для тебя. Я могу поговорить с…

— Не нужно. Сама решу проблему. И даже знаю с кем. — она попыталась встать из за стола. Продолжать говорить под пристальным взглядом отца не получалось. Нет больше доброго понимания и стремления сблизиться. Они все, сидящие за столом, отдельные элементы. С одной фамилией. И от этого кровоточит душа. Неужели она сделала это?

Рената резко встала. Так что стул с грохотом упал спинкой на пол.

— Хватит! Это же мы! Филатовы! Мы семья! Во что превратили обычный ужин! Где же мы ошиблись, что пришли к такому! Словно чужие. Элина, Софи! Мы вас обидели?! Что происходит?! Что вы творите со своими жизнями!

— Мам, не надо волноваться. Просто вам с папой пора научится видеть в нас не только своих дочерей. Мы не твои розочки. Не часть интерьера, который можно украсить и спрятать под стекло.

— Элина, ты живешь не правильно. Я тебя такому не учил! — Аркадий стукнул кулаком по столу. Зазвенели падающие бокалы. На глазах Ренаты выступили слезы. Все понимали, что назад, к тому, как было — не вернуться. Нет такого чуда, чтобы перечеркнуть разногласия и упреки.

— Да. Я и не живу вовсе. — встала, покрутилась вокруг своей оси, — посмотрите на меня. Я просто выросла. Раньше подстраивалась под ваши стереотипы. Плохо, что я в черном? — поиграла краями завязанной узлом на поясе, рубашки. — Но мне нравится! Андрей? Я не встречаюсь с ним. Я с ним сплю. Ничего другого не было, и быть не может. Я такая, какая есть. Я же не нравлюсь вам такой, вот и не появляюсь. Надоело видеть вашу жалость! Забота, попытки в душу пробраться. А за спиной плачете обо мне, словно умерла уже! Вы похоронили свою дочь еще пять лет назад. Вы похоронили меня, когда запрещали любые движения! Не могу я так жить. Тихо подчиняясь. Боясь вас расстроить или обидеть. Я такой же человек! Живой!

Софи попыталась остановить сестру, — Эли, остановись.