Научи меня дышать

— Эй, посмотри на меня, — беру ее за подбородок и поворачиваю голову к себе. — Мы не для того проделали этот путь, чтобы сдаться из-за какой-то ерунды.

— Знаю, а что если…

Я накрываю ее губы пальцами.

— Самая идиотская фраза, которую я когда-либо слышал. А что если завтра перестанут летать самолеты, и я не смогу попасть в НьюЙорк? А что если моя сестра перестанет к нам ломиться и начнет уважать личные границы? А что если, ты поймешь, что любишь этого влюбленного олуха из своей группы? Тут я конечно в себе уверен, но если такое произойдет, то я не завидую этому парню, — Мира смеется, и я улыбаюсь. — А что, если… Столько всего может произойти. «Если» — это безумная неопределенность, которую мы сами допускаем в свою жизнь. Так что теперь сидеть и ничего не делать? Мы оба знали, что будет трудно, но это не значит, что можно просто сдаться.

Она закусывает губу, и я вижу, как в ее карих глазах все еще плещется сомнение. Мира поднимается и садится на меня, обхватив мои бедра своими ногами. Мои руки скользят по ее коже, все больше приподнимая футболку и вызывая волну мурашек. Она кладет ладонь на мою грудь и пальцами нежно обводит контур татуировки.

Таких если в моей жизни было бы слишком много. Если бы я остался дома, работал бы я сейчас в фирме отца? Просиживал бы утра до ночи в офисе и становился похож на свою сестру, думающую только о том, как бы угодить папе? Что если бы Таня сохранила ребенка и сейчас мы бы были счастливой семьей, такой как мои родители, ослепительно улыбающиеся на снимке, а оставшись наедине не проронили бы и слова. Что если бы я не решился приехать и не встретил эту вздорную девчонку?

Все это — миллион поворотов моей жизни, на которые я никогда не узнаю ответы. На данный момент для меня важен только ее взгляд, прикосновение и как отзывается ее сердце.

— Я не хочу, чтобы ты со временем пожалел, — Мира наклоняется, и мы соприкасаемся лбами.

Опускаю взгляд на ее руку и перехватываю в свою.

— Что ты видишь?

Я вытягиваю наши руки и в приглушенном свете татуировки на них сливаются в одну. Ее кит, проплывающий через собственную вселенную и мои витиеватые узоры, кружащие вокруг первой неудачной работы, но самой значимой для меня.

Общее прошлое и настоящее.

— Тебя и меня.

Я качаю головой.

— Нас.

Глава 44

Мира

— А потом он сказал, что хочет танцевать с Настей, — Аня обиженно надувает губы. — Я не понимаю этих мальчиков.

Она зачерпывает ложкой мороженое и отправляет в рот. Мы с Полиной переглядываемся, и я прикрываю рот ладонью, чтобы не выдать свою улыбку. Как можно смеяться, когда все настолько серьезно?

— И что ты намерена делать? — спрашиваю я, подперев рукой подбородок.

— У меня самое пышное платье и конечно я буду танцевать только с ним.

— Моя дочь, — со смешком отзывается Поля.

— С чего смеетесь?

К нам подходит Макс, ставит рядом с Аней свежевыжатый апельсиновый сок и садится около меня.

— Тебе не понять. Ты мужчина, — отвечает Полина.

Макс с прищуром смотрит на Аню, а затем театрально прикладывает руки к груди и его взгляд за секунды становится серьезным.

— Только не говори, что кто-то посмел обидеть мою любимую кукурузку? Назови его имя, и я тут же с ним разберусь.

Аня поднимает на него робкий взгляд и откладывает ложку в сторону.

— Правда?

— Конечно, — он прикладывает руку к сердцу.

— И ты придешь смотреть как я танцую?

— Разве я когда-нибудь пропускал твои выступления? Уже отменил все дела. Я даже сам станцую с тобой, чтобы этот парень понял, что теряет.

На губах Ани появляется довольная улыбка и ее глаза сияют от счастья. Макс наклоняется к ней и заговорчески шепчет:

— Пойдем со мной на кухню, я припас для тебя новый вид мороженого.

Ее не надо просить дважды. Аня вскакивает и хватает Макса за руку. Уже через секунду по залу клуба раздается ее веселое щебетание и громкий смех друга.

Они скрываются за дверью кухни, и я перевожу взгляд на Полину. Она, закусив губу, смотрит в их сторону и в ее взгляде одновременно видны благодарность и отчаяние.

Сегодня впервые за несколько месяцев они наконец-то в одном помещении, разговаривают и шутят.

— Как дела? — аккуратно спрашиваю я.

— Ну мы смогли преодолеть этот этап, — неуверенно отзывается подруга.

— То есть статус «друзей» официально восстановлен?

Она пожимает плечами.

— Наверное. Я не могу вечно его избегать. Мы все выяснили и пришли к тому, что нам надо научиться заново выстраивать отношения.

— И ты готова к свиданиям.

— Этого я не говорила, — ворчит она, помешивая ложкой свой кроваво-красный коктейль. — Возможно я уйду в монашки, как это раньше планировала сделать ты.

Я фыркаю.

— Не смеши меня. Ты и монашки. Да они через пять минут будут смотреть романтические комедии и читать твои любимые романы.

— Ты ко мне слишком предвзята.

Изогнув бровь, смотрю на подругу, и она раздраженно выдыхает.

— Кстати, мне звонила ваша мама и пригласила на обед.

— У нас же девичник намечается.

— Ключевая фраза «ничего не говори моим детям».

— Ага. Понятно. Не получилось ничего лишнего выведать у нас, так она взялась за тебя. Готовься к тому, что она выжмет из тебя все соки.