Научи меня дышать

Пять тату, скрывающих мою тайну. Замечательный способ замаскировать то, что не хочешь показывать. Тяжелее всех дался феникс. Мне стоило немалых усилий и часов у психотерапевта, чтобы раздеться перед тату-мастером и набить именно его. Ведь после смерти он возрождался.

Возродилась и я. Хотя иногда я в этом сомневаюсь.

Чересчур много воспоминаний и размышлений для одного приема душа. Выключаю воду, заматываю волосы полотенцем. Одеваюсь и выхожу в гостиную.

Макс сидит на диване, разговаривая по телефону.

— Я скоро буду, — говорит он кому-то.

Захожу к себе, снимаю полотенце и наношу на волосы масло, чтобы мои кудри было легче расчесать. Лет до шестнадцати меня все дразнили из-за моей прически. Волосы были короткими и тусклыми, и я не давала им никакого шанса отрасти. Теперь же они доходят почти до поясницы. И в первую очередь я полюбила их. С ними я еще больше похожа на папу. От этого воспоминания в груди все сжимается.

Он в лучшем мире.

Рада, что он не видит человека, в которого я превратилась. А точнее голую оболочку. Как и любой родитель он желал для меня лучшей жизни. Откинув голову назад, делаю глубокий вдох и устремляю взгляд в потолок. Это все из-за недосыпа и всего лишь. Я не должна о этом вспоминать. Захлопнув дверь в прошлое, направляюсь в кухню. Легкое урчание в животе напоминает о том, что я до сих пор ничего не ела. Беру из холодильника баночку с йогуртом и любимые мюсли. Смешиваю все в тарелке и сажусь за стол. Не проходит и пары секунд как появляется Макс. Он садится напротив меня, складывает руки на столе и сцепляет пальцы в замок. Его взгляд бегает по моему лицу: словно прощупывает на наличие опасности моего очередного выпада.

— Ты долго собираешься смотреть, как я ем, или, может, все-таки начнешь говорить? — спрашиваю я, отправляя в рот очередную порцию мюсли.

Он несколько раз кивает, проводит рукой по шее и неуверенно поджимает губы.

— Тут такое дело… — произносит он замявшись.

Я кладу ложку в миску и с трудом проглатываю еду. Если Макс говорит эту фразу, значит, он с кем-то переспал. В прошлый раз это была официантка из клуба. Я не против, пусть спит с кем захочет, тут я ему не указ. Но персонал — совершенно другое дело. И после нашего разговора я надеялась, он это уяснил.

— Ты опять переспал с кем-то из клуба? Ты хотя бы на работе можешь держать свою чертову ширинку закрытой?! — восклицаю я.

Он удивленно распахивает глаза.

— Что? С чего ты взяла, что я переспал с кем-то из клуба?

— А разве нет?

Он усмехается. Я же не вижу ничего смешного.

— Поверь, после того раза я ни на метр к ним не приближаюсь. Тут дело в другом, — он потирает шею.

Значит, все еще хуже.

— В общем, у нас некоторое время поживет один мой друг, — слова срываются с его языка так быстро, будто он решает сорвать пластырь с раны.

Я на мгновение застываю и шокировано смотрю на него.

— И как долго ты забывал мне это сказать?

— Ну, несколько дней… — растягивает он и вяло пожимает плечами. — Может, неделю или две.

После последней фразы мой гнев вспыхивает в тысячу раз.

— Серьезно?

— Я правда забыл, замотался в клубе, — начинает оправдываться Макс.

Конечно, замотался цеплять очередное отвлечение от проблем.

— Что за друг? — я даже не пытаюсь скрыть своего раздражения, потираю пальцами виски.

Он откашливается и в эту же секунду произносит одно-единственное слово:

— Богдан.

Знаете, есть люди, которые несмотря на свой несносный характер, все же вызывают какие-то положительные эмоции и с ними можно найти компромисс, а есть те, кто уничтожают этот шанс одним своим существованием. Так вот Богдан именно из этой категории. Это имя словно приговор для меня. Я терпеть не могу этого парня. В голове проносится тысяча его издевок, которые он мне говорил в то проклятое лето. Мне хотелось одного — спокойствия и хоть немного попытаться собрать себя воедино. Но нет же. Объявился он и все испортил. А теперь мой склеротик друг заявляет, что этот говнюк будет жить со мной в одной квартире.

Только через мой труп. Или его.

— Ты совсем из ума выжил? — мой голос так подскакивает, что я его не узнаю.

Макс начинает смеяться. Я встаю, хватаю миску с мюсли и выкидываю остатки в мусор. Аппетит пропал в ту же секунду, как он произнес это чертово имя. Богдан. Из всех своих друзей он разрешает жить у нас именно ему.

— Мира, это было десять лет назад, — друг не пытается скрыть свое веселье, но мне совершенно не смешно. — Успокойся, — он подходит ко мне и кладет руку на плечо.

— Какая разница, сколько лет назад это было? Я не собираюсь успокаиваться! — фыркая, скидываю с себя его руку.

— Не злись. Он прилетает из Нью-Йорка на пару месяцев, у него в квартире ремонт. Вы виделись давно. Богдан с тех пор изменился.

— Стал еще большей самовлюбленной задницей?

Макс издает смешок. Представьте размер нашей планеты, так вот эго этого заносчивого парня не сравнится даже со всей солнечной системой.

— И сколько он у нас будет жить? — интересуюсь я.

Макс лишь пожимает плечами. Меня такой ответ совершенно не устраивает. Его ремонт может длиться вечность, а я и пяти минут не вынесу с ним в одной квартире.