Научи меня летать

Он принял контрастный душ, и, попеременно чередуя чрезмерно горячую и обжигающе холодную воду, старательно внушал себе, что все идет правильно, что так ему и надо, и что в его жизни нет места для серьезных любовных связей. В последние месяцы у него сложился слишком плотный график работы. Впереди тоже не ожидалось особого просвета. Предстояло свершить массу разнообразных дел. Это означало, что на личную жизнь не останется ни времени, ни энергии.

Будем считать, что прошедшая ночь была просто непредвиденной, но приятной паузой в текущем ритме, и утешать себя этим. Собственную психику надо беречь и не изводить себя ненужными переживаниями. Это был приятный и быстротечный эпизод в его жизни, который уже завершился и ушел в прошлое, став частью его памяти. Жаль, но это неизбежно. Все когда-нибудь проходит и кончается. Так что не время предаваться грусти и скорбеть о недавнем событии, не стоит посыпать голову пеплом и рвать волосы, портя внешность.

Вот только, стоя под душем и видя через раскрытую дверь смятые простыни на постели, он отчего-то ощущал грусть. Очень тянуло вернуть все назад, хотя бы еще на несколько часов. Жаль, что пока еще не изобрели машину времени.

Почему-то возникло ощущение, что теперь все пойдет не так, как раньше. Именно из-за этой ночи, проведенной с прекрасной незнакомкой. Что-то сломалось, сместилось в его обыденной, будничной жизни. Причем он это предчувствовал еще тогда, когда увидел ее впервые, как прекрасное видение, возникшее из ночной тьмы, из-под струй дождя и порывов ветра. Черт, подумал он, кажется, я становлюсь мистиком.

Это видение реально вошло в его жизнь, взбудоражив ее до основания. Такого с ним никогда еще не было. Если он даже попытается забыть то, что случилось, то не сможет этого сделать. Теперь это с ним навсегда. Как это могло произойти, такое глубокое слияние и проникновение, и всего лишь после небольшого разговора и неплохого, но недолгого секса?

И к тому же впервые его оставили одного. Всегда именно он покидал партнершу первым. Но теперь она его опередила, как будто он был для нее ничем, просто временным, случайным развлечением. Она даже не захотела нарушить анонимность. Не оставила ему записки, не сказала ни слова на прощание.

Так почему же в голову боевого пилота лезут посторонние и нелепые мысли о семейной жизни, о маленьком домике в пригороде, окруженном белым штакетником? О детях, играющих в мяч на лужайке под окнами? Мысли, никак не связанные со штурвалом самолета, с данными альтиметра и скоростью полета, с размером перегрузок при пикировании? А также с его обычным представлением о женщине как о создании иного пола с красивой и соблазнительной фигурой, созданной Богом и Природой для приятного мужского досуга?

6

Дженифер стояла на возвышении перед аудиторией, состоящей сплошь из мужчин, облаченных в военные мундиры и летные комбинезоны. Они заполняли довольно большой конференц-зал, заставленный стройными рядами пластмассовых стульев голубого цвета, и с любопытством разглядывали прелестную птичку, видимо, полагая, что она залетела в их мужскую стаю совершенно случайно, по ошибке и ненадолго. Может быть, просто небольшой эксперимент в области кадровой политики со стороны высокого начальства в Пентагоне или «яйцеголовых» руководящих интеллектуалов в Вашингтоне. Или очередное ритуальное действо армии и флота для демонстрации успехов в демократизации вооруженных сил в угоду какой-нибудь влиятельной конгрессменше-феминистке.

Однако, это неплохое приобретение для войск, хотя бы и на время. Пташка вполне способна украсить собой офицерский бар по вечерам и стать лакомой добычей для какого-нибудь счастливчика с летной эмблемой на широкой мускулистой груди. Интересно было бы послушать и ее голосок. Неужели такой же чарующий и сексуальный, как ее тело и личико? Да еще в сочетании с высокоинтеллектуальными разговорами на психологические темы. Это придаст общению с ней особую пикантность.

Дженифер нервничала и никак не могла даже сфокусировать зрение, не то, что собраться с мыслями. В зале стоял легкий гул приглушенных разговоров и перешептываний. Наверняка обсуждают ее внешность. Сидящие внизу люди сливались в одно огромное и безликое разноцветное пятно. А ведь предстоит что-то им сказать, якобы, экспромтом. Ожидалось, что она сможет выдать какую-нибудь домашнюю заготовку для обоснования своего пребывания среди них.

Ее только что представил командир базы, который молчаливо стоял рядом, вполоборота, как бы давая ей возможность сразу проявить себя и сыграть свою роль в этой сцене. Похоже, что пауза неприлично затягивалась, и командир базы даже машинально посмотрел на часы. Или это ей просто показалось из-за излишней мнительности?