Научи меня летать

— Это может быть наш последний разговор, — голос наследника Каогре звучал настойчиво. — Мне важен ответ. Только, прошу тебя, говори проще.

Советник опустил глаза и провёл рукой по шее динозавра.

— Дело не в уане Каогре, — признался он. — Дело в вас. Правитель без выдающихся способностей, который умеет ценить чужой ум, ничуть не уступает тому, кто сам умён, но и полагается на себя одного. Я хотел бы служить вам.

Ченьхе недоверчиво наморщил лоб.

— Но я же не послушал тебя, — пробормотал он.

Летень встретился с ним взглядом и спокойно объяснил:

— Вы напоминаете мне уана Каяру — у вас есть сердце.

Обоих советников уана Каогре разбудили телохранители, и каждый сказал своему господину:

— Приказ правителя: предстать перед ним немедленно. С собой принести большие карты внешних границ.

Оба старика торопливо сморгнули сон, надели мантии и, нагрузив себя лакированными футлярами для свитков, выбрались из комнат в коридор. Факелы уже потушили, но советники не стали возвращаться или медлить — оба бывали в крепости не один десяток раз и могли по памяти исчислить шагами длину любого перехода в ней, не говоря уж о том, чтобы на ощупь добраться до двери, ведущей в личные покои уана.

Тяжёлая каменная плита заскрежетала — её вручную отодвигал мрачный воин из личной стражи Каогре. Советники переступили через порог и низко поклонились. В покоях уана было жарко и душно: пылал небольшой камин, десяток свечей, без подсвечников стоявших на полу, озарял ворох карт. Правитель сидел перед ним, скрестив ноги, и что-то быстро писал тонкой чёрной палкой на пергаментном листе. Не отрываясь от своего занятия, он коротко кивнул, и мрачные стражники покинули комнату.

Старики молчали, пока плита не встала на место. Едва скрежет стих, огонь в камине оживился, зашептал бесплотным голосом. Каогре осторожно выпустил палку для письма из рук, та с тихим стуком упала на разрисованную мягкую кожу и закатилась под длинный чёрный футляр.

— Все карты здесь, — заговорил младший из пришедших.

— Хорошо, — ровно ответил уан, протянул исписанный лист. — Я считал по памяти. Проверь. А ты, — он взглянул на первого советника, — отдай ему всё, что принёс, и садись рядом со мной. Подумаем, вдруг я что-то пропустил или не учёл.

Летни повиновались, не задавая вопросов. Первый советник вдруг нахмурился, заметив среди разбросанных листов пергамента тонкую резную трубочку из настоящего дерева — футляр для птичьей почты, каким пользовался только один из соседей.

— Марбе спросил меня, кто ведёт западное войско и какие цели преследует, — без выражения молвил Каогре.

Третий советник поднял голову от карт. Правителю больше ничего не потребовалось добавлять: юго-западная граница стала только чертой на карте. «Когда уан Марбе поймёт, что происходит, искушение может оказаться велико. Нужно перебросить туда хотя бы две полнокровные кварты, — проносилось у каждого из летней в голове. — Они займут покинутую крепость и смогут продержаться два дня до подхода подкрепления из лагеря…

Какого подкрепления? Даже если направить на юго-запад всех новобранцев, этого не хватит. А ведь ещё нужно собрать войско — чтобы не провоцировать соседей, придётся жестоко покарать мятежников. Где взять силы? Ослабить границу с зоной Олли не посмеет никто в здравом уме — число её защитников и без того нужно удвоить».

Людей отчаянно не хватало, и в то же время их нужно было найти каким угодно способом — хоть сотворить из воздуха вместе с оружием. Каогре знал, что есть только один выход.

Уже три часа — с тех пор как получил письмо — он впивался уставшими, больными глазами в толстые чёрные контуры владения на пергаменте. Вспоминал и сопоставлял события, случившиеся на каждом отрезке, вызывал перед глазами образы далёких краёв и построенных там укреплений, вновь и вновь пересчитывал цифры. Где-то ему удалось забрать из малочисленного гарнизона сотню, где-то — всего десяток или пару человек. Участки, которые казались правителю наиболее опасными, он не ослаблял. Когда перечень был составлен, уан послал за стариками, нисколько не надеясь на чудо.

Оно и не случилось.

— Больше трёх кварт не выжать всё равно, — заключил первый советник после тяжёлых размышлений. — На войско останутся только две с половиной сотни. Слишком мало.

— Есть ещё новобранцы, — вмешался третий.

— Ты понимаешь, что тогда у нас не останется резервов?!

— Тихо, — хрипло прервал их Каогре. — Сколько с новобранцами? Пятьсот?

— Пятьсот, — отозвались оба летня.

Правителю на миг показалось, что вместо них ему ответил огонь. Третий советник разбил иллюзию:

— Без толку! — воскликнул он с горькой досадой. — У Марбе четыре тысячи. Это конец.

— Три, — рассеянно поправил его уан, встряхнул головой и велел. — Решено. Разошлите гонцов и птиц с указаниями. С рассветом мы уезжаем. Командира крепости ко мне!