Научи меня любить

— Лондонскими? Да и с лондонскими тоже. Но для тебя у меня есть кое-что другое. Может, Фландрия или Рейнские земли. А может, и Италия. — Его голос звучал почти ласкающе, а руки потянулись к ее груди. — Но покамест я должен хорошенько узнать, что за товар я предлагаю покупателям, не так ли, дорогуша? Ну-ка, миледи, давай-ка посмотрим, что у тебя там… — И он больно сжал ее грудь своими маленькими, но сильными руками, так что она даже вскрикнула от боли. Однако вместо того, чтобы отклониться назад, она собрала всю свою смелость, упала вперед и тяжело повисла на нем, закрыв глаза и подогнув колени. Потеряв равновесие, он отнял свои руки и шагнул назад, а она рухнула на пол со вполне убедительным грохотом. Ее голову при этом опять пронзила жуткая боль, и она почти потеряла сознание.

— Что за?.. Черт побери! Мерзкая дура! Оливия почувствовала сильный пинок ногой в спину, затем он снова ухватил ее за подбородок, а потом злобно отбросил назад. Она неподвижно лежала на полу, притворяясь бесчувственной, и он молча ушел, скрипя половицами. Внизу послышался его сердитый пронзительный голос, поднявшийся почти до визга, так что она даже могла разобрать отдельные слова.

— Питер… делайте с ней, что хотите… оставайся тут!

Внизу хлопнула дверь. Она медленно села и оперлась о ножку стула, дрожа от ужаса и боли. Лоуренс, о, Лоуренс, молча звала она, мой дорогой, мой любимый! Лоуренс, я люблю тебя. Из глаз ее покатились слезы, и она прикусила губу, чтобы унять дрожь.

— Услышь меня, Лоуренс. Пожалуйста, услышь меня, — прошептала она.

Голоса затихли, и где-то на другой половине дома заскрипела и хлопнула дверь. Неужели они ушли? Оливия с усилием поднялась и пошла к лестнице, и в этот момент снизу появилась чья-то макушка. Это был Питер, второй парень, и он шел к ней! Охваченная волной ужаса, она бросилась к столу. Он появился в комнате, в руках у него была кружка с элем.

— Ну-ну, что-то не похоже, что тебя надо приводить в чувство, миледи.

Последние слова были произнесены с таким выражением, что у нее не осталось ни малейших сомнений относительно его намерений. Поставив кружку с элем на пол, он медленно двинулся к ней. Джордж! — молча взывала она. — Джордж, Бога ради, помоги мне!

— Ну, иди ко мне, — произнес он, глядя в ее полные ужаса глаза.

Он был молод и полон сил, и ударил ее уже в мастерской, и еще ударит, если понадобится. Это она хорошо понимала.

— Давай, я могу быть с тобой грубым или мягким, как захочешь. Но только долго не раздумывай…

Он протянул к ней руку и схватил ее, всем телом прижав к столу, и, ослепленная паникой, она закричала:

— Джордж, Джордж! Помоги!

Позднее Оливия поняла, что в тот момент Джордж уже, должно быть, был там, потому что хватка парня немедленно ослабла. Джордж схватил его сзади и с силой повернул к себе. Цепляясь за стол, чтобы не упасть, Оливия увидела, как Джордж нанес ему страшный удар в челюсть, швырнувший его через всю комнату.

Парень с грохотом ударился об стенку и рухнул на пол.

— А теперь убирайся вон! Убирайся! Она моя, я тебе сказал!

Парень, прижав руку к своему окровавленному рту, злобно посмотрел на Джорджа, а потом на Оливию.

— Ты лжешь, — проговорил он, морщась от боли, — грязный, вонючий лжец! Ты к ней не прикоснешься. Она ведь жена твоего хозяина. Не посмеешь!

— Убирайся, пока я дух из тебя не вышиб! — ответил Джордж, и парень проковылял вниз по лестнице, держась за стенку. Джордж подождал немного, а потом вернулся к Оливии.

— Кричи! — одними губами проговорил он. Оливия с удивленным видом смотрела на него…

— Кричи, — прошипел он и подтолкнул ее назад к куче мешков.

— Джордж, что ты! Не надо!

— Громче, миледи! О Господи…

Он обхватил ее и повалил на мешки. Прежде чем она смогла понять, в чем дело, он просунул руку под ее платье, и она отчаянно закричала. Ее крики наполнили комнату, смешиваясь с веселым шумом на улице. Она дралась и царапалась, словно демон, вырвавшийся из ада. Джордж пытался справиться с ней, но не в силах остановить ее крик иным способом, закрыл ей рот поцелуем. Его поцелуй возымел желанный эффект, и она обмякла под ним, слабая, испуганная и измученная.

— Тише, тише, миледи. Я не причиню тебе зла. Со мной ты в безопасности, обещаю тебе, — прошептал он. — Я не собираюсь тебя насиловать. Мы просто притворяемся.

Смысл его слов, наконец, начал доходить до ее измученного сознания, и она расслабилась, слушая, как он шепчет ей прямо в ухо. Что он говорит? Что он имеет в виду? Притворяемся? Жаркая волна облегчения накатила на нее, горячие слезы хлынули из ее глаз, и из груди вырвались рыдания. Она плакала, выла как ребенок, из-за всего, что случилось и что не случилось, плакала по всему, о чем мечтала и чего, как она считала, у нее уже не будет никогда, по тому, кого она любила, и чьи руки не обнимали ее сейчас. Наконец ее рыдания смолкли и она затихла.

Джордж отвел волосы с ее лба и вытер последние слезинки, оставившие следы на ее раскрасневшихся щеках. Он посмотрел поверх ее головы на лестницу, а потом улыбнулся ей с выражением восхищения и участия.

— Джордж? — прошептала она.