Научи меня любить

– А я так понимаю, что сильно ты напортачил-то, да, Пал Андреич? Аглая как тебя увидела, так ее будто подменили.

Павел выдохнул и выругался сквозь зубы:

– Вот как ты, Макар Леонидыч, умудряешься всегда быть в нужное время и в нужном месте? Учили вас там в этом в вашем ведомстве, что ли? Да, я и напортачил, и накосячил и кучу еще всяких глаголов можно придумать, но легче не становится. Короче, такого наворотил, что не разгрести! Веришь, самому стыдно, а как теперь исправить – не понимаю! – Павел взъерошил волосы и замолчал. – Ладно, разберусь! В первый раз, что ли? Скажи, ты сам то к Рите с Аришей или по делам?

Макар усмехнулся и ответил вопросом на вопрос:

– Какие могут быть дела у пенсионеров? Только семейные дела и заботы.

– Ну, ну! – Павел усмехнулся. – Куда тебя отвезти?

Оказалось, да, действительно прилетел он исключительно по делам семьи. Адрес был тот же, что Рита прислала Павлу. Макар назвал адрес и тут же задал вопрос:

– Павел, ты сам-то когда к своим?

– Послезавтра с утра. У меня тут сегодня-завтра подписание новых контрактов на суммы с восемью нулями, ну, а такие контракты приходится потом обмывать с новыми деловыми партнерами, как ты понимаешь.

– Ну, да, ну, да, – Макар покивал и вдруг без перехода и в лоб:

– Павел Андреевич, ты мужик не плохой. Не в моих правилах лезть с советами и мешать тебе зарабатывать эти самые суммы с нулями, но у меня есть для тебя информация, которая нас с тобой обоих касается, и в равной степени.

Макар замолчал, а Павел весь подобрался. Наверное, он был готов это услышать, подозревал, но все равно сказанное Макаром вот так, в лоб, заставило резко выдохнуть.

– Рита умирает. Она не хотела тебе говорить, просила и нас со старухой не делать этого раньше времени, но я считаю, что тянуть уже нет смысла. Завтра консилиум врачей. Я для этого и прилетел, чтобы быть с ней рядом. Завтра скажут, сколько у нее еще есть времени. Подозреваю, что не так его много у нее осталось. Сам знаешь, что у Риты кроме Риши и нас с Клавдией, нет никого. Риша еще маленькая, Клавдия моя диабетик. Уколы три раза в сутки. Да, да, – Макар кивнул, увидев взгляд Павла, – остаюсь я. Да вот ты еще.

– Почему Рита мне ничего не сказала? Когда ей поставили этот диагноз?

– Два года назад. Она потому и перебралась сюда. Здесь ее оперировали, здесь же и наблюдали. Мы с Клавдией прилетали. Ты был в Якутии тогда два месяца, помнишь? – Павел кивнул, и Макар продолжил:

– Тебе Рита не сказала ничего, потому что боялась, что ты дочь заберешь. Рита боец, и на свою операцию она заработала сама, но реши ты забрать у нее Аришу, она бы не справилась с тобой и с твоими адвокатами. А так у нее было два года рядом с дочерью. Не сложилось у вас с Ритой, знаю, что твоей вины в этом столько же, сколько и ее. Не виню. Вы оба взрослые люди, и это ваша с ней жизнь. Правда, у Риты вот она совсем короткой получилась. Ты сам знаешь, что Рита хорошая мать, и не будь Риши, она бы не прожила эти два года.

Макар рвано выдохнул и отвернулся к окну, помолчав, закончил:

– И я, и мои дети здоровы. Проверяемся каждый год – у меня анализы такие, что хоть в завтра в космос лети, а мой брат Иван и теперь Рита вот…, – Макар, не договорив, махнул рукой.

Молчали оба. Макар первый нарушил молчание:

– В общем, я тебе рассказал, а ты сам решай, как жить дальше и что делать. От внучки мы с Клавдией не отказываемся, она у нас единственная, наши-то, сам знаешь, никогда нам родных, а не приемных, внуков не подарят, – Макар выматерился сквозь зубы и продолжил:

– Вот она, просвещенная Европа, вашу в дышло! Они, значит, со своими однополыми закидонами просвещенные, а мы, значит, для них немытые! Ага! Два раза и оба раза в одну воронку!

Павел знал историю сыновей Макара, а потому только кивнул, никак не комментируя это его замечание. Да и что там комментировать, для Макара и его жены это была больная тема. Сыновья живут в другой стране и для всех они делают карьеру, а потому не женятся и не заводят детей. Хотя, с этим как раз у таких пар здесь, в Европе, проблем нет. Но Макар прав – это будут усыновленные дети.

– Но мы с Клавдией так же понимаем, что оба уже и старые, и больные, да к тому же, не самые прямые мы Рише родственники. Ты отец ей. И по крови, и по бумагам. Бодаться с тобой я не хочу и не буду. Да и Риша уже большая, все понимает. Зачем ей после смерти Риты еще и эти наши с тобой разборки, верно? Позволишь общаться с внучкой два дня в неделю или совсем нам отдашь, а сам будешь только по выходным приезжать – мы примем любое твое решение. Вырастить и воспитать нам сил еще хватит, а вот суды да распри с тобой и твоими адвокатами мы не потянем. Ни физически, ни материально.

– Хорошо, я тебя услышал, Макар Леонидыч! – Павел кивнул. – Риша привыкла к вам с Клавдией. Тебя вот знает лучше, чем своего родного деда, моего отца, так что не буду я вас лишать возможности общаться. Но и совсем не отдам, уж извини! А уж, живя в одном городе, вы всяк теперь чаще будете ее видеть – это я вам с Клавдией обещаю.