Научи меня любить (СИ)

— Ничего. Стали так редко видеться. Твоя учеба в пед институте. Моя в экономическом. На скалодроме ты появляешься все реже. И в поселке почти не бываешь. Ты есть везде, где нет меня. Мы стали видеться лишь вот так, когда много людей! — Андрей изучал нежное личико. Пальцем провел контур носа, бровей. Белоснежная кожа. Запутал пальцы в локоне медовых волос. Втянул носом ее аромат.

— Помогаю отцу, учусь, сейчас же еще фотосессия намечается. Из меня получится фото модель? Дрю! — она слегка повела бедрами. Стало тепло там, где не должно быть так!

— Еще какая. Поцеловать тебя так хочется. — Элина смотрела в это родное лицо. И понимала, что их время на исходе. Она сама давала себе установку, до 20 лет. Потом сделает все, чтобы их пути разошлись. Они смотрели друг на друга. Два горячих сердца бились в унисон. Первая любовь. Первая драма. Первая тайна и боль. Элина провела ладонью по сильному плечу. И склонилась ближе. Андрей вспомнил взгляд брата. Вспомнил то, как его бойкая и яркая подруга не решалась поднять взгляд. Спрашивать он не станет. Нет. Его девочка сама все скажет, если в этом есть смысл. А Элина прогоняла призрак той ночи, когда темный парень трахал свою жертву. Как различны эти ощущения. Здесь, с Андреем все так тягуче возбуждающе.

— Сладкая моя, — прошептал Андрей, прикрывая веки.

Она сама коснулась его губ. Их двое. В полутемной спальне. Посреди подушек и покрывал. И поцелуй так сладко волнует тело. Руки Андрея уже гладили спину девушки, прижимая к себе все сильнее. Он уложил ее на подушки и лег сверху. Не прерывая поцелуй. Элина изгибалась и стонала. Тихо. Почти шепотом. Где силы взять, чтобы остановить это безумие. Сколько нежности в душе рождает эта близость. Запретная. Жестокая. И необходимая. Андрей слегка приподнялся на руках, навис над Элиной.

— Решайся, Эль! Милая моя девочка. Родная. Любимая. Тебе же хорошо и так же нужно все это! — он носом коснулся ее носа, заглянул в глаза. Пытаясь пробить эту странную броню. А она хотела. Всегда хотела его ласк. Его поцелуев. Элина провела ладонями по его бокам, проникая под футболку. Голова шла кругом. Андрей прижал ее сильнее к кровати. И жадно ласкал шею, спускаясь ниже. Его ладонь накрыла холмик груди. Зубами он оттянул край ее маечки. И языком лизнул сосок.

Хорошо в его руках! Хорошо! Он возбужден. И прямое доказательство этого уже жестко упирается в бедро девушки. Она застонала, уткнувшись в его предплечье. Хотелось кричать от наслаждения. От запрещенных своих же санкций! Его дыхание. Его тело. Он уже целовал ее живот через ткань и стягивал шорты. Нет реальности. Нет ничего. Только страсть и желание. Какой смысл сопротивляться. Слишком долго она боролась с собой.

Глаза девушки блеснули влагой. В ее голове вновь родилась та сцена, как Андрей склоняется к маленькой девочке. Как он бережно обращается с детьми и они сами тянуться к нему. Она знала, что он позволяет ей лепить из себя все что угодно. Он готов на все, ради их возможного совместного будущего.

— Нет. И мы уже много раз говорили об этом. Переступив черту назад пути не будет. А я не хочу ее переступать.

Элина выскочила из теплых рук. Тряхнула головой, сгоняя наваждение. И скрылась в проеме окна. Снова ночь окутала ее своим теплом.

Она сама виновата в своих проблемах. Сама создала эту преграду. Любить, не значит обрекать на такую же боль. Любить это желать счастья. С ней счастливым не сможет быть ни кто. В голове крутились образы их семьи. Как их отец любит и лелеет. Как прекрасна их семья в своей искренности. У нее, у Элины, такого не будет. Никогда. Так распорядилась судьба.

9

Элина не спала в эту ночь. А рано утром, не дожидаясь никого, прямо на рассвете отправилась в город. Она не хотела видеть никого. Сначала хорошая встряска на скалодроме, где сегодня не должен появиться Андрей. Боль в коленях и мышцах стоп усилились. Она уже сроднилась с прошлым. Скалодром всегда заставлял ее тело жить своей жизнью и разумом. Не могла остановиться. Выше. Дальше. Еще немного. Один из тренеров уже начал кричать ей снизу. Все знали, что ей нельзя перенапрягаться. Опасно. Чревато последствиями. Но сквозь боль всегда есть та самая сладость победы над собой.

— Я тебя уволю! И детишки твои не спасут! Элина, было уже да? Последний раз твоя подростковая группа целую петицию за тебя накатала! Снова? Уволю! В черный список внесу! Ни на одну площадку подобного рода не ступишь!

— Иван Сергеич! Ну что вы так кричите. Слышу я. Видите, целехонькая! На своих ногах стою.

— Филатова! Ремень по тебе плачет.

— Что-то последнее время много угроз подобных поступает.

Затем в универе подчищать свои оставшиеся зачеты. В педагогический она пошла так же с целью все чаще напоминать себе о собственных ошибках.