Научи меня верить

Адъютант скрылся за тяжелой дверью, а Алекс опустился на первый же стул и огляделся. Приемная генерала впечатляла размером и лаконичностью.

– Проходите, – адъютант вышел из кабинета и остался стоять в дверях, приглашая Александра войти.

Генерал сидел за большим массивным столом, к его рабочему столу под прямым углом примыкал длинный стол для подчиненных.

Едва Александр вошел в кабинет генерала, как тут же попал в прицел его глаз. Александр не был ни молоденькой девицей, чтоб пугаться таких тяжелых взглядов, ни подчиненным генерала Тихого. Он и сам мог и умел кидать такие суровые взгляды. И в любой другой ситуации Александр бы не спасовал, но сейчас перед ним сидел отец Леси. К слову, внешне они с товарищем генералом выглядели ровесниками. Да, собственно, наверняка ими и являлись, если и была между ними разница, то всего лишь в несколько лет.

М-да, ситуация…

Денис Петрович поднялся ему на встречу и указал ладонью на длинный стол для подчиненных, предлагая Александру занять место за ним. Подхватил тонкую папочку со своего стола, обошел его и сел тут же, напротив Александра. Тонкая папочка легла перед ним непрозрачной стороной вверх.

– Я знаю, кто ты и зачем ты здесь, – Тихий начал разговор первый, перейдя сразу на «ты». – Ты не смог дозвониться до моей дочери, верно?

– Не смог, – не стал отрицать очевидного Александр.

– На это и был расчет, – Тихий смотрел спокойно. – Я мог бы тебе и не говорить этого, но скажу: заблокировать телефон, и не просто, а так, будто его и не было – это была не моя инициатива. Олеся сама меня попросила об этом. Моя дочь редко меня о чем-то просит, так что, как ты понимаешь, я не мог оставить редкую просьбу дочери без внимания.

– Я должен ее увидеть.

– Зачем? Рассказать ей о том, что ты скоро женишься на своей прежней любовнице, потому что она беременна от тебя? Так твоя женщина и сама хорошо справляется с этой задачей – засветилась во всех телешоу, в которых смогла, – генерал скривил презрительно губы.

И Александр его сейчас прекрасно понимал: Марго со своим интервью мелькала везде, рассказывая всем и каждому о том, как она счастлива, что скоро станет матерью. Поглаживала свой плоский живот и смотрела в камеру счастливыми глазами.

– Или ты хочешь рассказать моей дочери о том, что ты признаешь ребенка Будько Маргариты Львовны, дашь ему свою фамилию, назначишь отступные его матери, а ему самому алименты, и вы спокойно после этого разведетесь? Так ты планировал?

Что мог Александр сказать на эти слова генерала? Мол, то, что это мой ребенок, надо еще доказать? Звучало так себе, если честно. Кстати, не факт, что Марго вообще беременна.

Тихий же продолжал говорить:

– И вот, ты решишь свои проблемы с Маргаритой Львовной, и уже тогда, спустя год, ты будешь готов к новым отношениям. На этот раз с моей дочерью. Год, потому что та мадам вряд ли отпустит тебя легко и быстро. Впрочем, ты и сам это прекрасно понимаешь, вижу, что не дурак. Или ты хочешь рассказать Олесе о том, что ты теперь один воспитываешь двоих семилетних детей? Да ты у нас уже многодетный отец получаешься! И судя по тому, что ты ратуешь за семейные ценности, ты своих детей не бросаешь. Похвально. Молодец. Заглаживаешь и исправляешь таким образом все, что наворотил в молодости? – крупная ладонь генерала легла на ту самую тонкую папочку, лежащую перед ним на столе.

Не надо быть гением, чтобы догадаться, что за данные были собраны в этой папке. Перед генералом лежала папка с данными биографии Александра. И можно было быть уверенным в том, что в ней была собрана вся его жизнь: от первого, выбитого им еще в первом классе, зуба до адреса спортзала, в который он ходит два раза в неделю.

Генерал же тем временем продолжил свой монолог:

– Хотя то, что ты воротил еще семь лет тому назад, конечно, ни в какие ворота не лезет. Да и не сильно уже молодым ты тогда был, согласись. Пора было уже давно за ум взяться, а не ввязываться в сомнительные сделки с криминальными личностями. И это я еще не говорю о том, КАК ты с другом и его дочерью собирался поступить.

Генерал замолчал, глядя на Александра. Молчал он не потому, что ждал возражений или, того пуще, оправданий от него. Не было у Александра ни возражений, ни оправданий. И они оба это знали.

– А вот теперь скажи мне, Александр Михайлович Петров, ты сам хотел бы, чтобы твоя единственная и любимая дочь стала женщиной такого, как ты? – задал генерал риторический вопрос. – Думаю, что нет, не хотел бы ты этого. И повторюсь: сменить номер телефона, а заодно и сократить круг лиц, которому ее новый номер известен – это была целиком и полностью инициатива Олеси.

– Я Вас услышал, и я все понял.

Александр встал из-за стола и вышел не прощаясь. Кого интересует политес, как, впрочем, и его собственные чувства? Правильно, точно не генерала Тихого, защищающего свою единственную дочь.

С того памятного дня прошло три месяца, а Александру казалось, будто разговор этот состоялся вчера. Олеся не покидала его снов, но прав был ее отец, такого, как он, с его багажом ошибок, эта светлая и чистая девочка точно не заслуживала.