Научи меня жить. Книга 2 (СИ)

Она умоляла меня, но я был непреклонен. Аня знала это, потому что я продолжал хранить молчание, пока дарил ей себя.

С каждым моим движением она дышала все чаще. Ее соски набухли, и я ласкал грудь девушки, не желая останавливаться. И как только она задрожала в моих объятиях, находя освобождение, я медленно вытащил палец из нее и принялся стаскивать ее шорты вниз. Аня остановила меня на полпути.

– Скажи прямо: ты выполнишь мою просьбу или нет?

Я слегка прикусил ее плечо и зарычал:

– Ты же знаешь, что нет.

– Значит, я тоже говорю тебе «нет».

Мне не хотелось брать ее силой, даже если она этого желала, но не показывала. Я буду уговаривать Аню, даря ей ласки, от которых она потеряет рассудок и забудет о своей просьбе.

Она развернулась в моих объятиях и сразу же широко раскрыла глаза, уставившись на шрам, которого еще не видела. Аня какое-то время молчала, обдумывая то, что видит. Она сделала глубокий вдох и стала расстегивать перчатки. Как только они упали на пол, она положила ладони мне на грудь и провела указательным пальцем по круглому шраму. Аня все еще молчала, и я вместе с ней. Мне всегда была интересна ее реакция.

Она провела ладонями вниз и обнаружила еще один шрам. Прямо рядом со старыми, которые я получил в Сирии от осколочного ранения. Их невозможно было не заметить. Я знал это. Они были свежими и выделялись на фоне забитого тела татуировками.

Аня сделала глубокий вдох и подняла на меня взгляд. Я увидел, как она сдерживает слезы.

– Не плачь, – тихо сказал я, обхватывая ее лицо ладонями.

Я притянул ее ближе к себе, чтобы поцеловать в лоб и успокоить. Она была напугана.

– В тебя стреляли? Когда это было?

Я услышал первый всхлип и крепче обнял малышку. Она коснулась щекой моей груди и не сводила глаз со шрама, проводя по нему дрожащими пальцами.

– Я выжил, и это – главное, – сказал я, гладя ее по голове и целуя в макушку.

– Прошу, скажи, когда это случилось? – я слышал, как дрожит ее голос.

– Это произошло в день твоего отъезда. В нас стреляли, когда мы возвращались из аэропорта.

–– «Мы»?

– Я и Никита. Он тоже словил пулю, я – три.

Возможно, мне не стоило говорить об этом, но я всегда многое скрывал от нее, поэтому решил дать ей то, что она хочет. Если моя конечная цель сделать так, чтобы она доверилась мне полностью, мне нужно научиться делать то же самое.

– Ты знаешь, кто стоял за этим?

Я лишь коротко кивнул. Не знаю, нужно говорить ей именно эту правду. Готова ли она была к такому?

– Он мертв?

Я снова кивнул. Слава Богу, что она не спросила имя.

– Вот поэтому я боялась приезжать. Ты живешь слишком опасной жизнью. Я не хотела быть в твоем мире, и чтобы мой сын тоже.

– Наш сын, – предупредил я строже.

Мне не нравилась эта фраза. Он «наш». Пусть привыкает к этому.

– Я не хочу быть частью этого. И не позволю Роме жить такой жизнью. Вот почему я не вернулась. Ты не можешь винить меня за это. Я сделала это ради него.

Она продолжала тихо всхлипывать на моей груди, пока я гладил ее по спине успокаивая.

– Это сделал дядя Петя или Максим? – неожиданно спросила она.

Я напрягся. Какого хрена?

– Ответь, – попросила она снова. – Я хочу знать правду.

Аня не смотрела на меня. Я продолжал гладить ее по волосам.

– Я узнала о смерти отца Максима из газет. Вот почему я не вернулась.

Постойте. Что?

– Писали о том, что он и его охранники были убиты в каком-то загородном доме. Их тела гнили там несколько месяцев, – она всхлипнула и уткнулась носом мне в грудь. – На дяде Пете были найдены следы пыток.

Ее голос сорвался, и я обнял ее крепче.

– Это был ты! – крикнула она, толкая меня в грудь кулаком. – Не смей отрицать. Ты говорил, что именно он подставил моего отца. А потом его находят мертвым. Это чудовищно, Дим. В крайнем случае его можно было просто застрелить, если ты считаешь свой собственный суд правильным. Но пытки…

Анин голос перешел в рыдания, и я не мог ничего с этим делать. Что я должен был сказать? Она права: я был монстром.

– В конце-концов он получил пулю в голову, – сказал я наконец.

– Это ужасно, Дим. Зачем? Я не понимаю.

– Аня… – на мгновение я запнулся, пытаясь подобрать слова. – Есть вещи, которые ты можешь не понять.

– Вот поэтому я и не вернулась! – она вновь ударила меня в грудь. – Я не хочу, чтобы Рома рос в этом. Я не хочу, чтобы он становился таким же жестоким, как ты. Твоя жизнь слишком опасна и чудовищна. Я не хотела такой судьбы своему сыну. Этот мир не подходит для нас, а ты никогда не откажешься от этого.

– Взгляни на меня, – попросил я, хватая ее за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. – Я обещаю, что буду защищать вас до последнего вздоха. Клянусь.

Я стер ее слезы костяшками пальцев и нежно прижался своими губами к ее, чувствуя их солоноватый вкус.

– Мой сын никогда не станет таким как я, если сам не захочет этого. Обещаю. Я защищу вас всеми силами. Со мной вы всегда будете в безопасности. Ты мне веришь?

Аня подарила мне легкий кивок, который выражал больше неуверенности моим словам, но плевать я на это хотел. Потому что буду каждый день доказывать ей это.