Научи меня

   - Нет, Митька об этом давно узнал. Я почти сразу рассказала. Он, конечно, заверил меня, что все нормально, люди и так живут, но чуть что - попрекал сразу. Мне после универа предлагали в аспирантуру пойти. Ты представляешь, да? - она горько рассмеялась, вспомнив их тогдашний разговор. - Я и аспирантура. Была бы сейчас преподавателем. В общем...Митька сам не поступил в аспирантуру, хотя собирался, а тут я. Он тогда первый раз мне в вину поставил, что ради меня жертвует многим. Так и сказал. В итоге я даже документы подавать не стала. Потом в мелочах каких-то задевал, да еще мама его...

   - Ты сама ушла?

   Если можно так сказать...

   - Нет. Но на улице оказалась сама. Когда брат умер, Кирилл стал со мной жить. А Митьке чужой ребенок, мешающийся под ногами и требующий внимания, на фиг не нужен был. Там все так закрутилось, что в итоге я сама ушла.

   Подольский, слава богу, требовать подробностей не стал, да и Катя не горела желанием вспоминать свое собственное поведение. И унижение, если на то пошло. Правда, мама тогда еще была жива. Было куда пойти. Помнится, та даже спрашивать ни о чем не стала, увидев ее в мятой, порванной одежде с всхлипывающим ребенком в одной руке и сумкой в другой. Молча посторонилась и пропустила в дом. Митькино имя в их доме никогда больше не произносилось.

   - И какое мне Эко, Миш, тогда? Я о нем и не думала толком, пока ты не предложил.

   К ним подошел врач, приветственно кивнув, и начал их инструктировать. Стало не до ностальгии и воспоминаний. Правда, дома Мишка весь вечер ходил странно задумчивый и молчаливый. Отстраненный даже, и все его действия производились на автомате. Девушка не стала его трогать, обходила десятой дорогой и давала время подумать.

   Мысленно зареклась о Мите больше не вспоминать и не говорить. Он прошлое, а Мишка - настоящее, родное и любимое.

   Через несколько дней Подольский предложил расписаться. Совсем неромантично, без цветов и вставания на колени. Подошел и проникновенно так заявил:

   - Через три дня поедем в ЗАГС.

   Стоит сказать, что через четыре - наступал день-Х, решающий день в ее жизни.

   - Миша, ты такой романтичный, - сдерживая рвущийся наружу смех, Катя картинно прижала руки к груди и закатила глаза. - Столько нежности, романтики, такта, в конце концов!

   Он угрюмо насупился и навис над ней темной скалой.

   - Издеваешься?

   - Что ты, дорогой! Это так мило.

   - Ну извини! - широко развел руками Подольский. - Как-то опыта не было. Но если ты хочешь, я могу пойти потренироваться. Лет через пять, натренировавшись, вернусь. И уж тогда...

   Катя сразу улыбаться перестала, посерьезнела и за рукав мужчину поближе к себе дернула.

   - Петросян Задорнович Жванецкий! Не смешно, между прочим!

   А у самой внутри все дрожало от радости, неожиданности и возбуждения. Не каждый день тебя замуж зовут, пусть так коряво, криво, но главное, от чистого сердца и с любовью. А ее истеричный смех - следствие испуга и стресса. Ведь предложение - это стресс, а Катя на стресс всегда неадекватно реагирует.

   - Ты сама не ерничай! - он попытался поставить ее на место. - Я, между прочим, тоже волнуюсь. Это ответственный шаг.

   - Иди сюда, ответственный мой шаг, - Катя пальцами зарылась в темные волосы и потянулась к резко очерченным губам. - Ты хорошо подумал?

   Мишка со смешком выдохнул ей в губы.

   - Вообще-то по всем законам жанра должна думать ты.

   - Да?

   - Это ответ? - вопросом на вопрос ответил мужчина и дразняще изогнул бровь.

   - Я думаю, - весомо заметила Катя. - Это ответственный шаг.

   Он не дал ей продолжить мысль. Скользнул по пересохшим губам, очерчивая их языком, и проник в рот, обжигая собственной решимостью и присущим только ему огнем.

   Через минуту она отстранилась, тяжело дыша.

   - Убедил.

   По его лицу ясно читалось, что в своей "победе" он ни секунды не сомневался. Впрочем, как и Катя.

   Опять же, никого приглашать не стали, если честно, вообще обошлись без празднества и гостей. У Кати из родственников никого не было, друзей как таковых тоже. Она, конечно, поинтересовалась у Мишки о его родителях и друзьях, на что получила лаконичный ответ:

   - Никого не будет.

   - Почему?

   Конечно, ее не могло это не удивить. У Мишки было много друзей, она точно знала. Некоторые по работе, некоторые просто знакомые, с которыми он сохранил хорошие, доверительные отношения. Только насчет его семьи она ничего не знала. В доме никаких фотографий и фоторамок, когда Катя въехала, не было. Сейчас появились, конечно, но на них они с Кириллом, а не Мишкины родители. Напрямую ей как-то неудобно было спрашивать. Захочет - сам расскажет. Но сейчас это было очень важно и актуально.

   - Потому что, - так же кратко.

   - Друзья?

   - Если хочешь, можем потом устроить отдельный банкет.

   - Хорошо. А родители?

Подольский странно замялся и отвел глаза, словно чего-то стесняясь. Она почти ощутила, как он закрывается и отдаляется от нее. Но Катя не собиралась ему позволять себя отталкивать. В конце концов, она ему все рассказывала.