Научить любить тёмного. Ветер перемен в академии Морте

Ведь если мне, светочу со специализацией алхимия можно было организовать своё расписание преимущественно в дневное время, то остальным, работающим с нечистью, умертвиями, духами и иже с ними солнечный свет совершенно для практики не подходил. А ведь работа с нечистью это не только «упокой», это еще и «привязка», и «контроль», и даже обучение и своего уровня «прокачка». Я когда впервые увидела Мёртвые Игры, а именно – состязания умертвий, которыми руководили адепты Морте, ощутила прям физически, как «крыша приподнялась», а волосы зашевелились. Даже испугалась, что ночью кошмары замучают. А потом вспомнила, что ночью меня ждёт зубрёжка в Грёзах и ничего, отпустило.

В общем, пришлось ооочень быстро свыкаться с тем обстоятельством, что помимо вечно гогочущих Привратников и адептов самых разных рас с их соулами Морте теперь день и ночь кишела мертвяками, духами, умертвиями, какими-то инфернально хохочущими чучелками и прочими «Франкенштейнами».

Что касается повисшего в воздухе всеобщего кипиша по поводу повально восстающих мертвецов – каюсь, в этом отчасти мы с Тиму были виноваты… То есть не мы, а Гулльвейг...

Как объяснил мне Тиму, обозлившаяся ведьма задействовала магию Источника Морте, дабы напитать силой заточённых в клетках своих душ демонов и… воплотить их снова, в телах умерших.

– Слава Фьордам, что демоническое войско Гулльвейг пока слишком слабо, чтобы воплощаться в живых. – Сказал присутствующий при той беседе Бонсайми и добавил коварно, что захват тел у Гулльвейг следующим пунктом в расписании и что пункт этот не за горами…

– Источник Морте слабеет, – озвучил Привратник то, что мы и так знали, но вслух произносить избегали. – А твой дракон, козочка, растёт хоть и быстро, но всё же медленнее, чем хотелось бы. Так что неровен час, когда всех адептов разошлют по домам от греха подальше, а мертвяками займутся Императорские Гончие.

– Мы этого не допустим, – пообещал Тиму, сцепив зубы.

Я пожала его пальцы, отметив про себя, как резко они похолодели. Я уже знала, что, если за дело возьмётся Императорская Охота, мы потеряем не только герцогство Семи Фьордов, которое утратит свой автономный статус и примкнёт к Империи… мы утратим Морте. Гончие не будут разбираться, кто прав, кто виноват – учуяв заражённый Источник, они просто… осушат его.

Выпьют его магию.

И тут Тиму был совершенно прав.

Этого допускать было нельзя.

Ни при каких обстоятельствах.

– А что станет с пленниками Гулльвейг, если за дело возьмутся Гончие? – спросила я у Бонсайми.

– С кем? – с сарказмом переспросил Привратник и расхохотался.

Правда, на этот раз смех его звучал невесело.

В общем, Бонсайми дал понять, что о спасении пленников не может идти и речи.

А я закусила губу и снова сжала ледяные пальцы Тиму.

Может, по сравнению с угрозой прорыва в мир армии демонов потеря нескольких давно похороненных адептов и одного недавно погребённого ректора звучит как пшик, шутка, даже издевательство… я поклялась себе, что сделаю всё, чтобы их вернуть.

О Яске я Тиму не рассказала.

Не смогла.

Всё вспоминала её загадочную фразу о том, что она была помолвлена с одним, а любила другого… к тому же я уже знала, что многое, очень многое в плетении заклинаний и запитке силой через светоча Тим почерпнул именно у Яски…

Я повторяла себе, сотни, тысячи раз, что Тим со мной, что он только, только мой, слушала его «сердце моё, жизнь моя, мир мой» в головокружительных штормах-перерывах между лекциями, практикумами, заседаниями и охотой… Впитывала каждую его ласку всей кожей, силясь вобрать в себя всего, без остатка…  а потом, оставшись одна, вспоминала Яску и… сходила с ума от ревности…

Об отце я рассказала.

Умолчала, правда, о том, что гер Петтери намеревался удержать меня в привратницкой Гулльвейг силой… Ну да кто старое помянет, тому глаз вон.

Никогда не забуду лица Тиму, когда он узнал, что у гера Петтери есть шанс вернуться. Нет, внешне Тим практически себя не выдал, только зубы сжал ещё сильнее, чуть не до скрипа, и побледнел резко. Только я выучила его достаточно, чтобы понять, что освобождение ректора для него теперь чуть ли не первоочередная задача. Каково жить и знать, что ошибочно подозревал собственного отца в самом страшном и поневоле стал косвенной причиной его гибели… не представляю даже и представлять не хочу.

…Таким образом, о матери демонов, ведьме Гулльвейг, имеющей доступ к Источнику Академии Морте, решено было молчать. Пока.

И дело даже не в угрозе появления Императорских Гончих…

Если Магистры узнают, что в своём стремлении к свободе Гулльвейг нехило так присосалась к магии подведомственного им учебного заведения… они просто возьмут её убежище штурмом.

А Бонсайми с его колодцем-лазейкой просто-напросто упокоят, чтобы другим адептам спускаться на Нижние Слои неповадно было…

И опять же, ни о каком освобождении пленников можно тогда и не мечтать.

…Так что мы молчали, разрабатывали новый план, – на этот раз совместный и с участием Привратника, а среди адептов Морте только и разговоров было, что такого наплыва нежити Фьорды с осени 23.789 не видели.