Научите меня стрелять

Я не сомневалась, что, если заговорю с ним, он вспомнит мой голос и вспомнит, при каких обстоятельствах мы встречались. Поэтому, оглянувшись на Дуйкова через плечо, я молча покачала головой и скрылась в своем номере. «Понесла же меня нелегкая», – ругала я себя, поворачивая ключ в замке.

Оставаться в номере стало опасно. В спешке укладывая вещи в сумку, я решала, где отсидеться до утра, и пришла к выводу, что лучше подождать рассвета в машине, а с рассветом покинуть этот город.

Окулька отдыхала на стоянке на заднем дворе гостиницы.

Закончив сборы, я спустилась к администратору, выписалась и, подойдя к выходу, выглянула наружу.

Город спал. Свет от фонаря падал на асфальт, все остальное тонуло в темноте. Мне надо было обогнуть здание гостиницы и пройти под шлагбаум. Я потащилась с сумкой за угол.

В тот момент, как я свернула, меня подхватили чьи-то руки, и не успела я взвизгнуть, как почувствовала укол в бедро. Место укола сразу же стало чужим, нога перестала слушаться, это онемение быстро распространялось по всему телу, повергая меня в ужас. Я открыла рот, чтобы закричать, и провалилась в бездну.

Очнулась я от того, что меня кто-то хлопал по щекам и зажимал нос, но сознание возвращалось медленно. Просыпаться не хотелось. Открыв глаза, я увидела освещенное солнцем окно, забранное решеткой.

Солнечный свет вселил в меня надежду, и я огляделась: два кресла, зеркало на стене, встроенный шкаф и диван, на котором я лежала. Поблизости кто-то сопел, я скосила глаза и увидела смутно знакомое лицо. «Дуйков?» – удивилась я и все вспомнила.

Дуйков навис надо мной и поторопил:

– Просыпайся, просыпайся.

Окончательно осознав, что это реальность, я поняла, что надеяться не на что.

Дуйков снял брюки, не торопясь стряхнул их, сложил стрелка к стрелке и аккуратно повесил на спинку стула, оставшись в семейных трусах хорошего качества. Я рассматривала худые волосатые ноги, чувствовала запах чужого тела и заставляла себя надеяться.

Сколько времени прошло? Было около полуночи, когда я вышла из гостиницы. «Сейчас день или утро? Может, меня уже ищут? Успеют или не успеют?» – спрашивала я себя, изучая похитителя. Очень хотелось, чтобы успели. Иначе этот садист порежет меня на лоскуты за кейс с долларами. Да и вообще, ошибок в работе он не допускает, а я – его ошибка.

Дуйков между тем снял галстук, расстегнул верхние пуговицы на рубашке и стащил ее через голову. Повесил рубашку на пиджак, с самым серьезным видом полюбовался тем, что у него получилось, и вышел. Я попыталась пошевелиться – безрезультатно. Не знаю, что он мне вколол, но тело не слушалось, а голова уже соображала.

«Эта комната с диваном, – рассуждала я, – не может болтаться во Вселенной, как космический мусор. Она находится в каком-то доме, на какой-то улице. Если есть улица, должны быть звуки. Слушай и думай». Закрыв глаза, я прислушалась, но услышала только, как пульсирует кровь в ушах.

Дуйков вернулся, сел на диван и приступил к раздеванию, теперь уже меня. В руках у него появились ножницы, он с удобствами устроился рядом со мной и для начала срезал пуговицы на моей куртке. Я наблюдала за выражением его лица и просила у святой силы быстрой смерти. Человек этот был маньяком, а раздевание для него имело значение ритуала.

Дуйков перешел к свитеру и разрезал его прямо на мне, несколько раз коснувшись кожи холодным металлом. Свитер разъехался на две половинки. Мой мучитель не торопился. Стянув с меня джинсы, он встал, аккуратно сложил их и спрятал в шкаф. Я приподняла голову и успела заметить в шкафу свою сумку.

Меня захлестнули страх и жалость к себе.

Где-то далеко послышался паровозный гудок и стук приближающегося поезда. «Поезд?» – вспыхнула первая за полчаса стоящая мысль. Я вспомнила железнодорожный тупик и разъезд, где мы выгружали бочки, и одинокое здание станции, возле которой мы с Элей ставили мою «Оку».

– Кто вы? – с опозданием спросила я.

– Можешь называть меня Денис.

Он опять устроился на диване и положил рядом ножницы.

– Могу я спросить?

– Все что хочешь, без ограничений.

– За что вы Гошу?

– За то, что сунул нос куда не просили. Захотел все сразу: денег, власти, самостоятельности.

– Это на чем же можно так круто подняться?

– Если с умом, то на чем угодно.

– А майор Прясников?

– Сидит на двух стульях, долго не усидит.

– Я слышала, что Никифоров работал на ФСБ.

Дуйков задумался.

Пока он думал, я попыталась пошевелить пальцами. Получилось. Ножницы лежали совсем рядом, нужно было только чуть-чуть подвинуть руку. Рука еще была чужой и не двигалась.

– Может быть, может быть. Это интересная мысль. Откуда узнала?

– Один знакомый мент сказал.

– Что, прямо так и сказал?

– Да, прямо сказал, что Никифоров работает на ФСБ, что аферист и многоженец он по принуждению, это легенда.

– Врет. Откуда мент может знать такие вещи? Я Гошку знаю со школы, он всегда был неудачником.

– Люди меняются.

– На что ты намекаешь?

– Ну вы же не сразу стали террористом, понадобилось время.

– Я не террорист, с чего ты взяла?

– А кому тогда предназначалась селитра?

– Воинам Аллаха.