Научиться быть ведьмой

— Да мне, в общем-то, тоже её жалко, — вздохнула Вероника. — Вот два чувства постоянно борются. С одной стороны, думаю, зачем она сюда заявилась. Без неё было прекрасно. Никита всё время уделял мне. А теперь что? Но с другой стороны, как гляну в её глаза… Нет, не тогда, когда она надменно на меня смотрит, а когда забудется и задумается о чём-то своём — вот тогда у неё столько тоски во взгляде, прям мурашки по коже.

— Да, я тоже заметила. Когда у неё ослабевает контроль над собой, у неё даже выражение лица меняется.

— Ладно, загляну к ней сегодня вечером. Надеюсь, к этому времени Никите уже удастся её успокоить. Уж не знаю, как насчёт подружиться, но хотя бы попробую физикой с ней позаниматься. Ведь я Аристарху Вениаминовичу пообещала, вернее не смогла отказать.

Глава 36. И как она осталась жива?

— Тема сегодняшней лекции…

— Опять лекция? АлтАнАй Онааковна, у нас сегодня по «предсказаниям» должны быть практические занятия. По крайней мере, так в расписании написано.

— АлтЫнОй Онааковна, — гневно сверкнув глазами, поправила наглого студента профессор Кускужакова. — Тимур Гуйнов, отправляетесь завтра на Дисциплинарный Совет. Думаю, несколько часов общественно-полезных работ, которые Вам назначат за неуважение к преподавателю, отобьют у Вас желание перебивать меня.

— Дисциплинарный Совет? — возмутился Тимур. — За что? Вот так сразу?

— Вы позволили себе реплику с места, хотя Вам никто не давал на это разрешение, и продолжаете дерзить, срывая лекцию. Вам этого мало?

— А я думаю, это Вы обиделись на то, что я имя Ваше неправильно запомнил, а мои реплики не причём. Ведь так? — усмехнулся Тимур.

По аудитории прокатилось многозначительное хмыканье. Похоже, студент на это и рассчитывал — неудобным вопросом выставить профессоршу мстительной мелочной и злобной, заставить нервничать и, возможно, пересмотреть своё решение. Но выходка хамовитого студента не произвела совершенно никакого впечатления на Алтыной Онааковну.

— Я предупреждала, что не люблю, когда коверкают моё имя, — спокойно ответила она. — У меня складывается не лестное мнение о талантах человека, не способного с первого раза запомнить два слова. Но к моему великому сожалению, Дисциплинарный Совет вряд ли признает такую оплошность студента достойной наказания. Но зато каждое Ваше слово, произнесённое на лекции без моего разрешения, обернётся для Вас лишним часом отработки с метлой или лопатой в руках. Уж я об этом позабочусь — не сомневайтесь.

Тимур замолк. Профессорша Кускужакова обвела аудиторию взглядом. По лицам студентов она видела, что желание дерзить пропало не только у того, кто не смог совладать с её именем, а и у всех остальных присутвующих. И хотя её взгляд в этот момент не выражал никаких эмоций, в душе она испытывала будоражащую смесь чувств. Её педагогические приёмчики не утратили своей актуальности. Хочешь дисциплины, хочешь послушных студентов — поставь на место главного заводилу.

— Итак, продолжим лекцию. Тема — техника безопасности при работе с методиками предсказаний.

В аудитории стояла гробовая тишина, что заставило профессоршу усмехнуться. Не будь в начале занятия инцидента с Гуйновым, сейчас бы молодые люди хихикали и перебивали её глупыми вопросами в духе «какая ещё техника безопасности?». Но, как бы студенты не были удивлены темой занятия, желающих злить преподавательницу репликами с места не нашлось. Именно этого она и добивалась. На её лекциях студенты должны сидеть смирно и внимать каждому её слову. И не важно, на своих двоих она вела занятие или в инвалидной коляске — у неё это всегда получалось. В отличие от её давнего друга, профессора Валентина Семёновича, или Кощея, как называли его студенты. Тот злился, язвил своим скрипучим голосом, стукал со всего маху ладонью по столу и угрожал Дисциплинарным Советом. Но этого хватало максимум на 10 минут — одними угрозами нынешних студентов не напугаешь. Алтыной Онааковна поступит по-другому, обязательно донесёт Дисциплинарному Совету на Гуйнова и проконтролирует, чтобы количество назначенных наглому студенту часов общественно-полезных работ было не меньше 20.

Своему другу профессорша Кускужакова не раз советовала поступать так же, но Валентин Семёнович не хотел перенимать её педагогических приёмов. Впрочем, неумение поставить студентов на место было чуть ли не единственным недостатком профессора Кощея, по которому Алтыной Онааковна успела соскучиться. Среди преподавательского состава только с ним одним она могла поговорить на равных. Тощий профессор, любитель старомодного пенсне, слыл в коллективе чудаковатым и простоватым, отставшим от жизни, стариком, но Алтыной знала, что это только маска. Этот циничный хитрый лис чем-то был похож на неё. Жаль, что по каким-то личным причинам он опаздывал к началу семестра. Впрочем, в этом тоже был свой плюс — пока его пары будет заменять она, возможно, ей удастся приучить его студентов к дисциплине.