Научиться быть ведьмой

Осознав, что отец имеет в виду другой случай, когда применение магии действительно не было продиктовано хоть малейшей необходимостью, Никита понял, что оправдываться бесполезно, и решил защищаться нападением.

— Папа, чего ты разошёлся? Я ведь всё-таки уже выпускник, и мне между прочим, как и тебе, разрешаются мелкие маленькие сюрпризы для близких по праздникам.

— Вот это как раз ещё одна причина, почему мне не нравится твоя выходка, — отец расходился всё больше. — С какой это стати ты свою подопечную решил зачислить в категорию «близких»?

— Понимаешь, пап… — Никита замолчал, не мог подобрать слов.

— Понимаю, — неожиданно смягчился отец. — Она красивая девушка, и у неё много других достоинств. Но пойми и ты, сынок, я на тебя рассчитывал. Именно я рекомендовал тебя для выполнения этого крайне ответственного задания. Я убедил Совет, что ты справишься. А ты ведёшь себя совершенно не профессионально. Влюбиться в подопечную? Что может быть глупее? Разве не понимаешь, что чувства лишат тебя возможности адекватно воспринимать ситуацию?

— Папа, ну, с чего ты взял, что я влюбился? Мне приходится много времени проводить с подопечной — вот и всё. Иначе как обеспечить ей защиту и собрать необходимую информацию?

— Хорошо, если так. Надеюсь, ты понимаешь, что у меня есть ещё одна причина волноваться по поводу твоих взаимоотношений с этой девушкой. Даже если бы твои чувства не мешали работе, я был бы против твоей связи с Вероникой. Пока ты молод, ты, конечно, можешь увлекаться, кем угодно, но серьёзные отношения ты имеешь право себе позволить только с достойной девушкой. Твоя избранница должна быть из уважаемой семьи с безупречной родословной. Только с такой семьёй мы можем породниться. Мои внуки должны иметь мать, идеальную во всех отношениях, и в особенности в отношении способности к магии. Тебе понятно? — опять повысил голос отец.

— Господи, папа, какие внуки? Я ещё лет десять даже думать на эту тему не хочу.

— Вот и прекрасно, — похвалил отец. — А теперь поговорим о деле. Что нового узнал?

Никита пересказал отцу информацию, которую вчера сообщила ему Вероника, и поделился своими подозрениями по поводу Петра Ивановича.

— Насчёт ректора не переживай, он у нас под контролем с того времени, как выдвинул тебе ультиматум, заставив спровоцировать Веронику на проникновение в его кабинет. Мы внимательно изучаем материалы, которые его касаются. Пока пришли к выводу, что не он представляет основную опасность для твоей подопечной. Но в любом случае приглядывай за ним.

— Ещё один вопрос, отец. Мне нужно знать, почему Большому Совету так важна Вероника. Может, уже можно раскрыть эту тайну, хотя бы мне. Это облегчит защиту подопечной и сбор информации.

— Всё, что необходимо для выполнения задания, тебе и так рассказали. А определить, что в Веронике особенного, как раз является частью твоего задания.

— Хорошо. Тогда мне нужна информация о её семье. Пришли мне, пожалуйста, всё, что можно нарыть в архивах о её родственниках и, особенно, об отце и сестре, погибших три года назад. Есть вероятность, что автокатастрофа была подстроена. Мне кажется, если копать в этом направлении, то можно найти ответы на некоторые вопросы.

— Договорились. А что насчёт шантажистов? Обнаружил какую-то связь с нашим делом?

— Пока нет. Но я над этим работаю. И, кстати, в связи с этим у меня ещё одна просьба. Вышли мне всю информацию, какая имеется у Совета, о восточносибирском шаманском движении Улаха Еттэ или «Обратная сторона» и Большом Бубне.

— Мёртвом артефакте, украденном из хранилища Совета три года назад?

— Да. Кстати, если есть какая-то информация о похитителях, тоже вышли.

— Хорошо. Сегодня вечером получишь письмо со всеми необходимыми тебе сведениями. А завтра в это же время выйдем на связь.

— Да, спасибо, пап. Пока.

— Пока. И, да, ещё одно. Сразу же после нашего разговора, влюблён ты или не влюблён, применишь отворотную магию по отношению к Веронике.

— Методику GoG9, - сухо поправил Никита, — здесь так говорят.

Парень повесил трубку и не спеша направился в сторону своего общежития, обдумывая разговор, который вызвал у него противоречивые чувства. Вообще-то, они с отцом всегда были очень близки. Никита знал, что с ним можно говорить на любые темы, тот всегда его понимал, всегда поддерживал, всегда был на его стороне. Нет, бывало, конечно, что какой-то проступок сына вызывал недовольство отца, и тот сердился, мог прочитать нотацию. Но Никите не надо было повторять дважды, он не любил подводить человека, который искренне гордился им, и тут же исправлялся.