Научиться быть ведьмой

— Веронику, — кивнул головой Никита, вспомнив, как Колобок настаивал, чтобы Бегемотик на заседании Совета Профессоров голосовал за отчисление Двинской.

— Именно. На тот момент проректор отсутствовал, и я понимал, что Павлу Борисовичу вполне может хватить голосов, чтобы протащить решение об отчислении Вероники. Его аргументация выглядела довольно убедительно — мало того, что у самой Двинской успеваемость и дисциплина на нуле, так ещё на неё стали равняться и другие девушки, что снизило общую успеваемость. Я, чтобы её, эту успеваемость, повысить, ставлю Вашей группе за контрольную, закрыв глаза, сплошные пятёрки. И что толку? Лена Шмелёва сидит и всю лекцию отвлекается, как будто специально подтверждая слова Павла Борисовича. А когда я её спрашиваю, отвечает откровенную чушь. Я же понимаю, что если такая же ерунда будет и на других предметах, то профессора подержат предложение нашего астролога. И вот решаю сыграть в злого полицейского, чтобы Леночке, а заодно и другим студентам вставить мозги на место.

— Вам и играть не пришлось. Ярость была натуральной.

— Именно, — опять усмехнулся ректор. — Эта Шмелёва меня реально вывела из себя тем, что своей глупостью мешает важному делу.

— Вы знаете, что после этого случая она проплакала весь день?

— Но отвлекаться-то перестала, — лукаво улыбнулся Пётр Иванович. — Запатентовать мне, что ли, мою гениальную педагогическую методику? Или лучше сесть за педагогическую диссертацию?

— Теперь, когда Ваш гениальный, но пока ещё незапатентованный педагогический приём, сделал группу более внимательной плюс проректор снова вышел на работу и под Вашим давлением готов отказаться голосовать за отчисление Вероники, остался ли у Павла Борисовича шанс протянуть своё решение?

— Думаю, нет. Но, на всякий случай, я продолжаю работу среди профессоров, чтобы голосование прошло так, как нам надо.

— Да, я видел, что Вы и с ними умеете играть в супер-доброго и супер-злого, — теперь уже усмехнулся Никита. — Рад, что у Вас всё под контролем.

Парень вышел из кабинета ректора и направился в центральную часть студгородка, по дороге обдумывая слова Петра Ивановича. Не мог ли он лукавить? Конечно, профессор был хитрым опытным игроком, преследовал свои цели. Хоть они во многом и пересекались с целями Никиты, но всё равно ложь могла быть ему выгодна. Однако проанализировав детали — естественное поведение ректора и его непринуждённую речь — Никита пришёл к выводу, что тот говорил правду. Безумную гипотезу о дубле, которая и до беседы с Петром Ивановичем трещала по швам, пришлось откинуть.

Приблизившись к ледовому городку, Никита начал высматривать среди клубившихся небольшими стайками студентов своих одногруппников. Он заметил их рядом с огромной горкой. Они обступили плотным кольцом кого-то, сидящего на снегу. Кто находился в центре кольца, было видно плохо, но почему-то Никита не сомневался, что это была его подопечная. Она сидела, прислонившись к дереву и обхватив голову руками. Парень помчался в ту сторону по кратчайшему пути с сумасшедшей скоростью, перепрыгивая на ходу через скамейки и кустики, попадавшиеся на его пути. Чёрт! Что с Вероникой? Куда Наташа смотрела?!

Растолкав одногруппников, Никита втиснулся в центр круга со словами:

— Ника, что случилось?

— Что-что, — ответила Вероника, потирая рукой лоб. — Не видишь? В дерево врезалась. Катались с горы на этих пластиковых корытах… как их, Нат?

— Ледянках, — подсказала подруга.

— Да, ледянках. И меня почему-то не туда понесло.

Теперь Никита заметил, что его подопечная сидит не на снегу, а на цветастой пластиковой доске. Парень обернулся назад, чтобы изучить след, оставленный «корытом» Вероники. Он хотел проверить, не подстроена ли авария каким-нибудь шутником. Траектория выглядела довольно естественно, но всё равно Никита обвёл стоявших по кругу одногруппников оценивающим взглядом. Убедившись, что все до единого лица выражают искреннее сочувствие, парень успокоился.

— Сознание не теряла? Голова не кружится, не тошнит? — спросил он, наклонившись к Веронике.

— Да нет, вроде бы.

— Это хорошо. Значит, сотрясения нет. Но всё равно, надо, чтобы тебя осмотрел врач.

Никита подхватил Веронику на руки, и одногруппники расступились, освобождая ему дорогу.

— Ты чего? Отпусти! Куда мы? — вскрикнула Вероника.

— В медпункт, — ответил Никита, резво шагая к выходу из ледового городка.

Справа и слева от парня, как почётный караул, пристроились Леночка и Наташа. За ними потянулись и остальные ребята.

— Никит, да отпусти ты меня. Я в состоянии идти сама. Ну, что за цирк? На нас все оглядываются.

Никита молчал.

— Девочки, скажите ему, — взмолилась Вероника.

— Ну, ладно уж, — улыбнулся Никита, аккуратно опуская её на землю. — Точно голова не кружится?

— Да точно, точно. Пойдёмте ещё покатаемся.

— Нет, Ника, Никита прав, — возразила Наташа, — надо тебе врачу показаться. Смотри, какая у тебя на лбу огромная шишка проступила. Пойдём, я тебя в медпункт отведу.