Научиться дышать

— Вань, ты прости, но я тоже не могу больше здесь находиться. У меня жена беременная, я бы лучше к ней поехал, — простился с ним и последний друг — Игорь.

Жаль, что мужчины не плачут. А так хотелось. Иван вышел из здания дворца бракосочетаний и уселся прямо на замерзшие ступеньки. Цветы полетели в близстоящую урну. Ничего страшного, опыт у него есть. Не под Новый Год, так за пять минут до свадьбы бросят. Надо будет написать книгу.

Во внутреннем кармане зазвонил телефон. Волков лениво и очень долго его доставал. Он был не готов услышать о том, что она уходит. Ушла от него.

Номер оказался незнакомым. На душе и полегчало, и потяжелело одновременно.

— Слушаю.

— Вам звонит сотрудник ГИБДД Абрамов. Демьянова Оксана Михайловна вам знакома? Ваш номер стоит у нее в быстром наборе.

— Да, знакома. Это моя невеста. Должна была стать женой, я сейчас в ЗАГСе, — тараторил сбитый с толку таким звонком Волков. — Где она?

— Машина погибшей врезалась в дерево. Приношу вам свои соболезнования.

11

Кто знает, может, проклятия и не было. Может, мы сами, все мы, посчитали себя заслуживающими всяческих проклятий.

Энн Фортье «Джульетта»

— Декабрь выдается просто чудесным, — улыбка игривыми бликами отразилась от губ Ирины. — Пока.

— Ага. Через две недели Новый год. Кто как собирается праздновать? — спросила Татьяна и пригубила совсем чуть-чуть вина.

Девушки делились планами на ближайшее время. Карина пока не определилась, у Тани был выбор праздновать с родителями или с кем она сама захочет, а у нее… выбора-то и не было. Дима и Джордан. Вересова еще раз улыбнулась своим мыслям. Что-то с ней произошло, что-то просто открутило голову той, прежней Ире, и взамен поставило новую. Новую голову без глупых мыслей и суицидальных наклонностей.

— Ну а ты чего молчишь? Только и улыбаешься, как лиса, — шутливо толкнула ее Карина.

— Я не знаю, что сказать, — пожала плечами та. — Я никогда этого не испытывала. Это мне в новинку. И так хочется улыбаться.

— Не испытывала чего?

Две пары любопытных глаз уставились на нее в ожидании ответа. А ответ был так прост и так сложен одновременно.

— Счастья.

Счастье такое тихое, родное, что ты носишь его под сердцем. Ей всегда казалось, что когда она наконец-то станет счастливой, то захочется кричать, петь и танцевать, взять за руку весь мир и втянуть в этот танец. А на деле… на деле ты укрываешь эту трепетную голубку в ладонях, подальше от прожорливых взглядов, и бережешь только для себя. И лишь улыбка не сходит с лица, делая тебя подозрительным для других людей.

— Я верю тебе, — сказала Татьяна. — Ты правда чувствуешь счастье. Люди так любят кичиться тем, что они счастливы, орать об этом на каждом углу, лукаво строить глазки прохожим, намекая, что у них есть то, чего нет у других. А ведь искренние чувства никогда не выставляются напоказ. Именно поэтому и имеют такую высокую цену.

— Девчонки, — выдохнула Вересова, соскребая со стенок души всю-всю смелость, какая была, — я так вас люблю. Вас обеих. Мои солнце и луну. Тропики и тайгу. — Она сжала ладони подруг. — Если бы не вы, болталась бы я сейчас в петле. И образно, и нет.

Карина была так растрогана, что пришлось стирать слезинки из уголков глаз.

— Ты же знаешь, что мне нельзя такое говорить. Нам, — она поправилась, — нельзя такое говорить.

— У тебя будет чудесный малыш, Карина. Как и ты. Такой же волшебный и добрый лучик света, как его мама.

— Может, тогда ты согласишься стать его крестной мамой?

Улыбка слетела с губ Ирины, как последний зеленый листик с голого дерева, оставив ее в изумлении. Вот это предложение!

— Ты правда этого хочешь? Я же, — ее глаза опустились на колени, — нестабильная немного. Проблемная.

— Дурочка, ты не пациентка психдиспансера, чтобы говорить о своей нестабильности, — встряла Татьяна. — Поверь, видела я нестабильных в нашей гинекологии. Ты не такая. А проблемные мы все. Нет людей без проблем и забот. Нет, есть. Но вот загвоздка — они обычно мертвы.

— Танька! — рассмеялась Вересова и повернулась к Карине. — Я согласна, если ты хорошо все обдумала.

— А что тут думать? Не имущество же на тебя переписываю, — пошутила Карина и погладила ее по костяшкам пальцев. — Конечно же, я шучу. Ребенок важнее любого в мире имущества. Но я в тебя верю, крестная мамочка Ира.

— Вам не кажется, что здесь слишком душно? — Ирина обмахнулась рукой. — Или это я от счастья задыхаюсь?

Она глянула на детскую площадку, чтобы убедиться, что у Димы все хорошо. Она взяла его с собой в торговый центр, а то скучает днями дома в ожидании мамы. Ее сердце уже так прикипело к этому мальчишке, как к своему. Похоже, у нее под сердцем всегда будет два крестных ребенка. И не обязательно ставить какие-то печати и подписывать бумаги: любовь довольно простая штука. Любишь, и все тут.

— Как его мама? Поправляется? — поинтересовалась Татьяна.

— Думаю, Рождество уже Дима встретит с ней.

— Говоришь с грустью в голосе.

— А как же еще? Я уже полюбила этого мальчугана. Ну, вы обе в курсе, какие у меня проблемы. Неудивительно, что я сроднилась с ним душой.