Научиться дышать

Девушка вихрем подлетела с кровати, давая Волкову лицезреть свою скульптурную, спортивную фигуру. Ни грамма лишнего веса или даже лишней кожи. Совершенно сухое, выстроенное по лучшим канонам бодибилдинга тело. Крепкие ягодицы, которым так не хватало порой мягкости и некоторой пружинности; отчетливо проступающие мышцы рук, которые по определению не могли ласкать, только сдавливать в захватах; мощные бедра, во время прикосновения к которым не испытываешь щекочущего возбуждения и желания осыпать их поцелуями, поскорее поднимаясь к заветному месту, которое пряталось между ними.

Иван застонал и откинулся на подушку головой, потирая лицо ладонями. Запустил лицо — уже заросло щетиной. А щеки-то помнили и до сих пор хранили на себе горячие печатки — поцелуи Иры, так стеснявшейся проявления своих чувств. Волков не заблуждался насчет природы этих ее эмоций. С первого взгляда на ее смущение и красные щечки становилось понятно, что она невинный цветочек. Поэтому ее так тянет к нему; он не мог не ощущать эти сбивающие с ног флюиды сексуальности. Он мужчина, а ее женская сущность изнывает от жажды раскрыться, вступив в близкий контакт с противоположным полом.

Он не мог привлекать ее как мужчина: слишком не похож на то, что эта девушка должна видеть каждый день в своем обществе. Красивые, ухоженные мальчики, последователи куклы Кена, на дорогих автомобилях и в костюмах от именитых дизайнеров. В нем же не было ничего из этого. Только грубая, но знающая свои границы сила; любовь к жизни, хоть порой она и была недостойна этого преклонения; простая машина, но заработанная своим трудом, каждая копейка была только его.

— Волков, ты кофе будешь? — окрикнула его хриплым голосом Лиля.

«Волков, — усмехнулся он. — Ясно. Ночной секс забыт, теперь только дневная формальность».

— Буду. Ты знаешь, какой я люблю. А я в душ!

— Знаю я, да. Я все про тебя, козла, знаю, но ты воротишь от меня нос.

В своем стиле. Поэтому они и расстались когда-то. Слишком Лилия мужественная, в ней просто взрывается маскулинность, мужские повадки и модели поведения стали ее собственными. Она работает с ним в школе, преподает бокс девушкам и занимается бодибилдингом. Сначала его привлекла ее грубость, но с возрастом душа стала требовать заботы и понимания, нежной женщины рядом, хрупкой, точно фарфоровая ваза. Любому нормальному мужчине хочется чувствовать себя стеной, охраняющей маленькую пышную алую розочку, давать ей покровительство и тепло от всех северных ветров. Накачать мышцы и прокурить голос он и сам может. В женщине должна быть сладкая обольстительность и немного горьковатая пленительность. Она должна манить мужчину, как одинокого путника манит маяк. Как огонь подзывает к себе мотылька.

— Держи свой кофе, Волчара, — встретила его Лиля в кухне.

— Имя мое ты уже ввиду дурного характера забыла?

— Ваней ты станешь, когда мы снова будем парой. А для парня, который приезжает переночевать у меня и потрахаться, сгодится и Волчара.

Мегера! Уже не в первый раз он ощущал тупую боль разочарования от того, что вообще с ней связался. А что делать? Он ведь живой: дышит, чувствует, в конце концов, хочет. Невозможно убить в себе чувства работой, они все равно дотошно сверлят мозг просьбами найти лучик женского тепла, частичку женской заботы, крупицу женской любви. Вот и кинулся на первую попавшуюся и согласившуюся встречаться и жить с бедным, но чертовски привлекательным (ее слова) парнем.

— Больше этого не повторится, Лиля. Ты знаешь, я верен своему слову.

— Это все знают. Ты прям эталон мужского характера. Не устаешь быть идеальным? — поддразнила его она.

— Не устаю быть мужчиной, каким был рожден и каким мать хотела меня видеть.

Лилия закатила глаза. Волчара такой Волчара! Всегда непреклонный, строго следующий своим принципам, которого просто невозможно сбить с пути истинного.

— Мы изжили себя, Лилия. И этот обрывочный секс, не подкрепленный больше никакими чувствами, причиняет только боль наутро нам обоим. Не будем себя растрачивать впустую.

Он оставил кофе недопитым и ушел одеваться, чтобы уйти из этой квартиры раз и навсегда.

— Как ты заговорил! Сраный философ, — донесся ее недовольный голос из кухни. — Так и скажи: «Появилась другая, но компас иногда сбивается, и я оказываюсь в твоей постели».

Волков промолчал. Никто у него не появился. Да и пора бы уже ей знать, что его компас никогда не сбивается на измены и предательства. Еще одна причина порвать все связи и сжечь мосты с этой девушкой: она так и не узнала его за прошедшее время.

***

— На улице уже не так тепло и солнечно, — сказал Иван, усаживая Ирину в коляску, — поэтому мы переместимся в здание. Ты не против?

Девушка посмотрела на небо: серо-синее, точно разводы гуаши по альбомному листу. Тяжелые капли дождя уже свисали с этих серых комков ваты. Наверное, она не против испортить прическу и макияж.

— Я ждала, когда мы снова сможем встретиться. Дома так скучно. Дарина улетела в Майами, теперь в комнатах стоит тишина похуже, чем на похоронах.