Научиться дышать

Накормив Джордана и приступив к приготовлению котлет (что было для нее впервые, а значит, потенциально опасно), девушка отключилась от всех мыслей, оставив только те, что касались напрямую блюда. Но приготовить его ей было не суждено, так как раздался звонок в дверь, принесший нежданного гостя.

— Ваня? — удивилась она, встречая его на пороге.

— Да, я, — кисло ответил Волков и спросил разрешения войти.

Он вошел внутрь, однако весь его вид говорил о том, что делать это ему было неохота. Ирина скривилась в ухмылке. Каков страдалец! Так и гонит его судьба в ее обитель, а ему совсем не хочется быть здесь.

— Знаешь что, Волков? — надоело видеть его скисшую мину. Она знает, что виновата перед ним, но корить себя за это каждый день не станет и терпеть его неприязнь тоже. — Пришел — будь добр улыбнуться хотя бы для галочки. Или нечего заявляться ко мне и вовсе.

— Говоришь прямо как Лиля. — Иван прошел в кухню и подивился витавшему там духу хозяйственности. — Готовишь? Не похоже на тебя.

— А ты меня и не знаешь, чтобы говорить, что похоже на меня, а что нет.

— Я в самом деле тебя никогда не знал. Или же, наоборот, знал очень хорошо, но закрывал на это глаза.

Она стояла к нему спиной, поэтому Волков не мог видеть, с какой скоростью менялись эмоции на ее лице. Незачем напоминать о прошлом, когда она не сует свой нос в его настоящее! Иван и сам не мог себе объяснить, к чему были все эти разговоры, но одно ему было понятно: находиться с ней рядом и делать вид, что он нашел способ стирать память, невозможно.

— Если ты пришел поплакаться, то дверь психолога не на моем этаже, — грубо ответила она, но пальцы, сжимавшие лук, дрожали.

— Я пришел попросить не лезть в наши отношения с Ксюшей. Хочешь, чтобы и она меня оставила?

Сначала Вересова хотела повернуться и надавать ему словесных оплеух, чтобы не городил ерунды, но потом отчаяние, тонкими нитями пронизывающее его голос, ее остановило. Драться с ним ей не по зубам. Да и не хочется.

Ирина отложила овощи, которые все равно просто мусолила в руках, и села рядом с ним на диван. Он ей не враг, и никогда не будет. Может, и не друг, но только не враг.

— Вань, я не лезу в ваши отношения. Клянусь. Оксана решила выступить послом милосердия и примирить нас, она спрашивала моего совета и все. Что такого случилось, что заставило тебя приехать сюда и накинуться на меня?

Лицо ее Волчары было уставшим, но она не могла не улыбнуться, снова видя его. Черная щетина, еще более мужественный взгляд, сталь в глазах. Одно изменилось: ему так шли дорогие костюмы.

— Я не знаю, что с ней, с нами. Она изменилась вскоре после того, как ты объявилась в моей жизни. Такое ощущение, будто между нами выросла стена, и она увеличивается с каждым днем.

— А я-то тут при чем? Чуть что – сразу я виновата? Только потому, что нахожусь поблизости?

— Я подумал, что ты могла с ней поговорить и что-то рассказать…

— Ну да, ты ведь ей соврал. Не парься, я подыграла тебе в этом низкопробном спектакле.

Иван вздохнул, понимая правоту Иры. Он соврал, и вина уже автоматически ложится на него.

— Я не ожидал тебя снова когда-нибудь увидеть, поэтому…

— Поэтому у идеального Вани Волкова не нашлось плана лучше, чем навешать дешевой быстрорастворимой лапши на уши своей невесте?

Такая она, эта «идеальность», — не готова к неожиданностям. Легко быть идеальным, когда играешь по своим правилам. А когда жизнь их меняет слишком непредсказуемо, образ всегда правильного человека растрескивается, как плохо застывшая глина.

— Какого черта ты меня обвиняешь, как будто сама лучше?!

— Я небезразлична тебе, — без всякого самодовольства и гордости произнесла она.

— Бред.

— Не бред, Ваня, не бред. Твоя почти жена терзается чем-то, ищет пути осчастливить тебя в обход самого прямого — стать самой твоим счастьем. С ней что-то творится за твоей спиной, но ты не в курсе, что именно. И самый верный способ решить проблему ты нашел в том, чтобы спустить всех собак на меня. А знаешь почему?

Волков молчал. Противопоставить ей нечего.

— Да потому, что тебе проще обвинить кого угодно в своих личных проблемах: меня, соседей, инопланетян! Только бы не простить… Не простить, что я ушла от тебя! Признайся, Волчара, что это так, покажи, что ты все тот же Волков, а не лгущий трус. Ты не можешь даровать виновному прощение, поэтому точишь топор для невинных!

Ирина выдохнула, словно бы со всеми этими словами вышло все ее сожаление о содеянном. Она не хотела с ним ругаться, а дело уже дошло до кровавой бойни. Но ей было обидно, что он подозревает ее в каких-то гнусных вещах! Нет ей дела до его семьи, его жены и всего прочего. Своих забот столько, что на других, банально, времени нет.

— Да, ты права. Я, наверное, до сих пор где-то глубоко в душе тебя не смог простить. Или отпустить.

— Вот и признай, что я тебе небезразлична. Тогда будет проще от этого избавиться. Пока не диагностируешь болезнь, как можно подобрать лечение?

— Нет, Ира, я не болен тобой. Не льсти себе. У меня есть невеста, которая станет женой в декабре, и дочь. Они мне небезразличны, но не ты.