Научиться любить (СИ)

— Ты уверен в этом, отец? Ведь все может пойти совершенно иначе. Он же человек, он может повести себя, как угодно, но только не так как надо. Разве нельзя обойтись в этом деле без его? Это бы придало нам больше уверенности.

— Абсолютно, сын. Трой уничтожит свою империю собственными руками и ими же подпишет себе смертный приговор. А мы? А мы получим все. Власть, деньги, рабов и королевство, которому нет, нету и не будет никогда равных.

* * *

События, которые произошли в лагере взбудоражили всех орков. Никто не остался равнодушным. Любое упоминание о поединке Варгунга со своим сыном тут же вызывало бурю обсуждений, доходивших иной раз и до оружия. Совет молчал. Они пока не знали, как реагировать на смерть вождя. С одной стороны, с точки зрения законов и обычаев все было сделано правильно, с другой же — был убит вождь. Убит прямо у них на глазах и без соблюдений формальностей поединка, его организации и подготовки, которая должна была сопровождать «смену власти».

Шахгар сделал то, что от него втайне ждали очень и очень многие. Варгунг хоть и был старым приверженцем традиций и многовековых устоев, но его жизнь уже давно осталась позади времени, неумолимо бегущего вперед. Орки остановились в своем пути и в своем развитии. Остались сидеть в пустыне, когда за берегами Кри их ждали пышные и плодородные поля Тройтистских долин. Недовольство копилось, но открытого выступления никто не проявлял, все боялись. Этим страхом Варгунг пользовался, управляя им, как настоящий мастер.

Сегодня, спустя несколько дней, в лагере продолжали вспыхивать конфликты между старыми и дикими орками. Ни Шахгар, ни кто-то из совета даже не пытался успокоить их, прекрасно понимая, что любая попытка примирить стороны после столь кровавого убийства может породить череду не менее страшных и кровопролитных поединков, которые никому не были нужны.

Наконец, по прошествии нескольких дней, все начало постепенно сходить на нет. Старейшины стали выходить к соплеменникам и каждый из них, понимая суть произошедшего и те последствия, грозящие всему клану в будущем, признавали право Шахгара на власть и титул вождя орков. Не сразу, но орки начали принимать действительность. Все они ясно понимали грозящую гибель междоусобной войны, если кто-то из них откажется видеть в Шахгаре полноправного владыку этих земель. Сопротивлялись лишь дикие. Собравшись всей своей небольшой группой, они вышли к шатру, где все это время жил орк с женой. Окружили его и потребовали выйти, дабы раз и навсегда решить вопрос их существования в этом лагере.

Шахгар выбрался наружу во всем обмундировании. От былых ран не осталось и следа, он пылал огнем и силой, которую признавали даже дикие, чей рост и мощь иногда превосходила простую орочью.

— Варгунг принял нас в свой клан, — начал один из них. — Теперь его нет, а значит нет и тех обещаний, по которым нам даровалось право жить и воевать плечом к плечу вместе с остальными.

Шахгар слушал его очень внимательно. Группа диких была немногочисленна. По большей части ее составляли женщины, старики и дети, едва способные держать в руках грозное оружие. Из воинов было лишь несколько мужчин, которые вряд ли смогли хоть как-то оказать сопротивление Шахгару, на случай внезапной агрессии с их стороны.

— Что ты сделаешь с нами, Шахгар? Изгонишь нас обратно в пустыню, либо даруешь право жить и плодиться рядом с твоими соплеменниками?

Вопрос был прямым. Он не подразумевал каких-либо иных ответов, кроме как «да» или «нет». Дикие были сильны, хотя и немногочисленны, однако память о том, как их вождь и предводитель Марг был готов убить его, а затем и девушку, все еще больной раной кровоточила внутри молодого вождя. Что делать? Изгнать? Пусть умирают? Все равно дикие давным-давно отреклись от них, как и его отец отрекся от него перед самой смертью. Но что это даст кроме простого удовлетворения? Дикие выросли в этих бесконечных просторах ненасытной Ранкар, она воспитала их, вскормила и сделала сильнее, чем кого-либо из соплеменников Шахгара. Быть может и сейчас она спасет диких, а потом, когда пройдет время и ему самому потребуется их помощь, они ответят отказом, вспомнив сегодняшнее решение?

Нет. Он не мог так поступить. Судьба слишком часто преподносит несчастья, когда единственным выходом может быть лишь помощь далекого друга.

Шахгар прошел вперед, засунул топор за пояс в знак примирения и остановился почти в шаге от дикого.

— Оставайся, орк. Пустыня слишком долго мучила вас. Я не хочу, чтобы вновь прошли через это.

Раздался клич радости.

— Ты принял верное решение, вождь, — добавил один из них, стоявший неподалеку.