Научиться ценить [СИ]

— Милая… Я хотел для нас самой красивой свадьбы, о которой ты могла бы помнить всю жизнь. Хотел, чтобы ты стремилась к этому браку, желала его так же сильно, как я. Но на это просто не остается времени. Мне очень жаль, что я сейчас тороплю тебя. Но по-другому мы не сможем поехать. В компании это обязательное условие: или женатые, или одинокие люди. Никаких гражданских отношений. А без тебя мне эта работа не нужна.

Ладонь, которая все так же касалась ее рта, пахла чем-то терпким и вместе с тем упоительно сладким. Полина поймала его напряженный взгляд. И зачем она, в самом деле, мучила себя? Как могла усомниться? И почему теперь сомневается он? В ее ответе? Провела губами по твердой коже, и, шалея от собственной смелости, чуть прикусила прижатые к губам пальцы. От этого, казалось бы, невинного движения, почувствовала, как разлилось по венам дикое, почти неконтролируемое желание. Сознание захватила неистовая потребность ощутить его, совсем близко, как еще никогда прежде, не просто рядом, но внутри, слиться с ним каждой клеткой, захлебнуться в синеве глаз и в разгорающемся там огне.

Собственный голос показался незнакомым от внезапно возникшей откуда-то хрипоты.

— Я не хочу красивую свадьбу, без которой тебя не будет рядом. И вообще готова пойти в загс в джинсах, если это ускорит процесс. Как ты мог подумать, что вся эта мишура важнее для меня, чем ты сам?!

Теперь настал его черед оправдываться. Только слова уже были не нужны. Глаза, губы, руки сказали больше. И еще больше пообещали. Того, что уже совсем скоро должно было стать реальностью для них обоих.

Мирон улыбнулся, снова зарываясь лицом в ее волосы.

— Ну уж нет, малыш, в джинсах ты точно в загс не пойдешь…

* * *

Они уезжали из города две недели спустя. В сумерках вокзал казался полупустым, как и поезд, в котором в это время года ехало совсем мало людей.

Полина обняла тетку, даже не скрывающую стремления поскорей оказаться дома, где больше никого не будет. Наконец-то. Но девушка, тем не менее, была ей благодарна. Она выжила, выросла благодаря этой женщине. И все равно любила ее и знала, что будет скучать. Хотя эта часть жизни должна была остаться позади.

Зашла в вагон, предоставляя Мирону возможность проститься с его родными. С дядей, который почему-то прослезился, целуя ее на прощанье. Уже из окна купе помахала Аленке, спешащей на очередное свидание. Задумчиво покрутила ободок кольца на правой руке.

Это было так… непривычно. Она, никогда раньше не носившая никаких украшений, ощущала его практически постоянно. Как будто оно стало неотъемлемой частью ее руки, без которой уже нельзя обойтись.

Повернулась к зашедшему в купе мужчине. Своему мужу. Встретилась с ним глазами. И снова, в который раз за этот день, унеслась в памяти в их первую ночь, не закончившуюся на рассвете. Улыбнулась, вспоминая пряный вкус его кожи, ее жар на собственном теле. Игру мышц, трепещущих от робких прикосновений. Жажду губ, пьющих ее всхлипы и неровное дыхание. Скрещенье душ в одном волшебном танце. И шагнула в раскрытые объятья, впитывая уже ставшим родным его запах.

— В добрый путь…

Глава 11

8-12 лет назад, Санкт-Петербург.

Запланированная на два года поездка затянулась намного дольше. После стажировки Мирону предложили остаться работать в компании на время отсутствия одного из ведущих сотрудников.

Пять лет, которые они провели в Петербурге, изменили многое в жизни. Их самих, в первую очередь. Здесь все было иначе. Чужой огромный город, съемная квартира, незнакомые люди кругом. И замкнутость друг на друге. Они оказались в ситуации, когда рядом нет никого, кроме супруга. Эта непривычная зависимость стала и радостью и серьезным испытанием для обоих.

Пришлось практически с нуля постигать совершенно разные вещи. Полина поняла, что всего ее имеющегося опыта недостаточно для семейной жизни. Они любили друг друга, и любовь компенсировала промахи, заглаживала ошибки, но так не могло продолжаться постоянно. Нужно было менять многое: стереотипы, убеждения, даже некоторые вкусы, чтобы просто научиться жить рядом друг с другом. И эти перемены были очень непростыми.

Первый серьезный конфликт возник, казалось бы, из абсолютно незначимой мелочи.

Однажды Мирон встретил девушку после института, куда она перевелась из Севастополя, чтобы не терять время в период стажировки мужа. На улице было зябко и неуютно. Даже после родного города, для которого зимние ветра были далеко не редкостью, пронизывающий питерский холод не переставал ее шокировать. Привыкнуть к такой погоде никак не получалось. Полина поежилась, кутаясь в старенькую курточку. Спрятала озябшую ладошку в большой ладони мужа. Хотелось скорее добраться до квартиры, согреться в горячем душе. И не только в нем… Но у мужчины, похоже были другие намерения. Он неожиданно остановился, уставившись на девушку так, словно видел ее впервые. Нахмурился. Потом резко развернулся и, не выпуская ее руки из своей, двинулся в противоположном от дома направлении.

— Куда мы идем?