Научная фантастика - особый род искусства

Как раз этой позицией роман Гамильтона типичен для основного потока англо-американской фантастики. Несколько лет назад американское издательство "Джон К.Уинстон" выпустило в "прославленной уинстоновской серии научной фантастики" ряд романов. Девять десятых "Завоевателей звезд" Б.Бова занимают межпланетные осады, ультиматумы, сражения. В "Людях, пропавших на Сатурне" Ф.Латэма экипаж космолета попадает в плен к жабообразным инопланетянам, жителям Сатурна. В "Сыне звезд" Р.Ф.Джонса дружба между обитателями планет приводит Землю на край гибели. В "Таинственной установке" К.Райта пленник на некой планете предотвращает гибель Земли. В "Затерянной планете" П.Долласа - два мира на грани войны. "Вандалы в безвоздушном пространстве" Д.Ванса - космические пираты. В "Мире, прижатом к стене" П.Кейпона инопланетяне нападают на Землю...

В Америке и Англии есть и другая фантастика. Ч.Оливер, Ф.Хойл, Ф.Пол и С.Корнблат, А.Азимов и особенно Р.Бредбери вызывают у читателя ужас и отвращение перед таким будущим, в котором по-прежнему царит закон джунглей. Но англо-американская фантастика мало что предлагает взамен. "Идиллии" космических колонизаторов сменяются ядерными побоищами.

В "Туманности Андромеды" звездные корабли бороздят бездну не ради войн. Земное человечество включилось в галактическую связь дружественных миров. Расширению содружества препятствуют огромные расстояния.

Это - почти неподвижности мука -

Мчаться куда-то со скоростью звука,

Зная прекрасно, что есть уже где-то

Некто,

летящий

со скоростью

света!

(Л.Мартынов)

Но и со скоростью света не добраться до туманности Андромеды. За время полета, быть может, погаснет свет земного разума. И вот, чтобы протянуть руку братства тем, кто отделен миллионами парсеков, Мвен Мас с Реном Бозом ищут способ мгновенно преодолевать пространство - время. Подобный "сквозной" переход из одной точки мира в другую Стругацкие называют нуль-транспортировкой, другие - переходом через надпространство и т.д.

Некоторые считают подобные фантастические идеи совершенно ненаучными, потому что "отсутствие пространства исключает материальность, ибо материя немыслима без протяженности, вне пространства".[291] На это можно было бы возразить, что пространство не есть одна только функция протяженности, а с другой стороны, что пространство само есть функция континуума (непрерывного единства) пространство-время. Если время при скоростях, близких скорости света, должно меняться (так называемый парадокс времени в теории относительности), то как же останется неизменной "протяженность"? Не искривляется ли пространство соответственно "сжатию" или "растяжению" времени? Пока что на этот вопрос нет экспериментального ответа.

Можно было бы сказать еще многое за и против этой фантастической гипотезы, но механистичность приведенного возражения и без того очевидна. Можно было бы перечислить и немало примеров примитивного варьирования этой интересной фантастической идеи, когда она превращается в. бессмыслицу литературного приема и вместе с тем в литературный прием (в следующей главе мы об этом скажем). Но вернемся к "Туманности Андромеды". Здесь получение канала в толще пространства-времени, вовсе не претендуя на строго научное обоснование, заставляет задуматься о справедливости бытового представления о пространстве как протяженности. И не как об отвлеченной научной задаче, но в связи с очень важными этическими проблемами коммунистического мира. "Невозможная" фантастическая идея как бы символизирует у Ефремова необходимость пересмотра в будущем наших представлений о природе, которые ныне кажутся незыблемыми - если того потребуют грандиозные социальные цели человечества.

"Вы были на раскопках... - напоминает Мвен Мас Рену Бозу. - Разве миллиарды безвестных костяков в безвестных могилах не взывали к нам, не требовали и не укоряли?".[292] Как песок меж пальцев утекла их жизнь. Они рождались и умирали, испытывая мучительную медленность восхождения по исторической лестнице. Непреложность тягучих этапов социальной эволюции зависела и от невозможности ускорить физическое время. Не должен ли наступить час, когда умножение человеческого счастья будет ускорено за счет управления не только временем историческим, но и временем физическим? Бесчисленные поколения, удобрившие каждую пядь земли, "требуют раскрыть великую загадку времени, вступить в борьбу с ним! Победа над пространством и есть победа над временем" (с.51).

Таков этический и исторический, нравственный в самом высоком значении смысл эксперимента с нуль-пространством, совершаемого героями "Туманности Андромеды". В сущности, такова гуманистическая идея всей ефремовской космической эпопеи - от "Туманности Андромеды" до "Сердца Змеи" и недавно опубликованного романа "Час Быка".