Научная фантастика. Ренессанс

— Войчич, — прошептала Рэнди, словно боясь разбудить кого-то, — посмотри на стены.

— Ну и что? — Стены были такого же грязно-коричневого цвета, как и в других пещерах, но только не на Миранде. — А, здесь нет инея.

Она потерла стену рукой и показала мне бурую грязь.

— Я хочу взглянуть на это в микроскоп. Сэм?

Робот быстро приблизился и поднес образец поближе к своему нижнему ряду глаз. Я увидел на экране внутри своего шлема то, что увидел он.

— Этот образец имеет явную клеточную структуру, но внутри клеток образований мало, если они вообще есть. Органические молекулы и аммиак в каком-то геле.

У меня на глазах одна из клеток раздвоилась. Я был так захвачен этим зрелищем, что не заметил, что Кэти присоединилась к нам.

— Они должны поглощать вещества прямо из воздуха, — теоретизировала она. — Кстати, воздух этот токсичен, но только в высоких концентрациях. Видимо, что-то поглощает циан и другие сильно ядовитые газы. Может быть, эта штука.

— На стенке их полно, — заметила Рэнди. — Как ты?

— Кожа не так сильно воспалилась, как у тебя, но есть раздражение в нескольких местах. Физически я истощена. Надеюсь, мы остановимся здесь на ночь.

— Это одна из отдушин, через которую газы выходят из Пещеры Кипящего моря, — добавил Сэм. — Кажется, здесь имеется неплохая возможность продолжить путь. Насколько я могу видеть, коридор свободен от препятствий, кроме этих наростов, которые мой радар не видит.

— Они препятствуют воздушному потоку, — заметил Нихил, — и, наверное, поэтому здесь такое высокое давление. Думаю, теплота конденсации дает им энергию.

— Как это? — Мои воспоминания о школьной науке давно стерлись.

— Войчич, когда пар конденсируется, он подвергается фазовому переходу. Пары этана, превращаясь в жидкий этан, отдают столько же тепла, сколько поглотили, чтобы испариться. Этого тепла должно было хватить, чтобы начались некоторые химические реакции, необходимые этим организмам.

— Они живые? — спросил я.

— Трудно сказать, — ответила Кэти. — Но это вопрос семантики. Наделены ли жизнью кристаллы инея? От камней до людей пролегает непрерывная цепь организмов и их взаимодействия с окружающей средой. Любая линия, которую ты захочешь провести, произвольна и пройдет через несколько переходных зон.

— Хм, — фыркнул Нихил, — Некоторые разграничения все же более полезны, чем другие. Думаю, эта штука размножается. Давайте возьмем несколько образцов, но нам нужен отдых.

— Да, дорогой. — Кэти невольно зевнула.

Оказавшись в палатке, Рэнди и я устроили себе последний приличный ужин: восстановленного цыпленка и блюдо из спагетти, которые мы сберегли, чтобы что-то отпраздновать. В палатке пахло немытым телом и углеводородами, но мы уже привыкли к этому, и еда казалась нам превосходной, несмотря на неприятный запах. Отныне нам придется есть только крекеры. Но сейчас мы уже на пути к выходу. Здесь должен быть выход. Рэнди чувствовала себя полностью здоровой и улыбнулась мне, устраиваясь на ночлег среди эластичных простыней.

Должно быть, хороший ужин, съеденный впервые за несколько дней, придал нам сил. Она разбудила меня в середине «ночи» и ласково перетянула на свою койку, чтобы заняться любовью; скорее, это был вызов судьбе, чем удовольствие. Я ответил на ее призыв, удивляясь сам себе, и мы ласкали друг друга все неистовее, — возможно, это страх подгонял нас.

Поблизости от горизонта событий Рэнди действуют приливные силы; она не просто сильна для женщины, она вообще очень сильная — сильнее большинства мужчин, которых я знаю, включая меня самого. Мне пришлось наполовину в шутку, наполовину всерьез предупредить ее, чтобы она не сломала нам ребра, ставшие хрупкими в отсутствие силы тяжести. При этих словах она хихикнула и сжала меня в объятиях так сильно, что у меня на миг перехватило дыхание, отчего она захихикала снова.

Когда мы разжали руки, она сделала жест в сторону потолка палатки, выставив средний палец, и неудержимо засмеялась. Я присоединился к ней, но на миг мне стало жаль Нихила и Кэти.

Последовало еще одно полное любезностей утро, и мы собрались в путь с рекордной скоростью. Мы огляделись в поисках отдушины, и Сэм указал прямо на коричневую массу в задней части пещеры.

— Газ уходит туда, прямо сквозь это, — сказал он.

Мы назвали организм «криогрибами». Они росли по краям большой, расширившейся иод действием эрозии вертикальной трещины в стенке пещеры и встречались в середине. Однако колонии грибов, росших на противоположных стенках, не сливались, просто прижимались вплотную друг к другу. Мы обнаружили, что, приложив усилие, можно наполовину плыть, наполовину протискиваться вдоль этого шва.

Когда мы прошли пять километров по заросшей грибами трещине, мне в голову пришла зловещая мысль. Упругие бурые грибы поглощают органические вещества сквозь стенки клеток.

— А обязательно ли эти вещества должны быть газообразными? — спросил я у Кэти.

— Я проделала эксперимент. Скормила своему образцу крошку от крекера.

— И что?

— Крекер как бы растворился в грибах. Видимо, осуществляется транспорт молекул.

Я поразмыслил мгновение.

— Кэти, если бы на нас не было костюмов…