Научная фантастика. Ренессанс

Питер Уоттс (р. в 1958 г.) — канадский фантаст, живет в Торонто. Его статьи, посвященные проблемам, морских млекопитающих, быстро получили признание в научных кругах, а вот литературный успех пришел далеко не сразу, и Уоттс собрал целую «коллекцию отказов», в основном от цитадели твердой научной фантастики — журнала «Analog». Самой частой причиной отказа была «чрезмерная негативность» произведений. Однако Уоттс не сдавался и продолжал работать «в стол». В 1990 г. он пишет рассказ «Ниша», посвященный проблемам морской экологии, карьерного продвижения и сексуальных оскорблений, — и вновь получает отказ. Махнув рукой на американский литературный рынок, который он тщетно пытался покорить в течение почти десяти лет, Уоттс, «чтобы оправдать расходы на бумагу и ленту для пишущей машинки», предлагает свою прозу менее избалованным канадским издательствам и в одночасье становится знаменитостью. В частности, рассказ «Ниша» не только мгновенно опубликовали, но и наградили премией «Аврора», после чего он многократно переиздавался в канадских антологиях фантастики. Вдохновленный успехом., Уоттс переработал «Нишу» в роман «Морская звезда» («Starfish», 1999), который поразил читателей и критиков развернутыми описаниями морского дна, получил положительный отзыв в «New-York Times» и был отмечен особой наградой в рамках премии Джона У. Кэмпбелла. Уоттс гордится тем, что русские и немецкие издательства отказались приобретать права на перевод его прозы, назвав ее «слишком мрачной»: это ведь надо сочинить такое, чтобы даже русские испугались! Продолжение романа «Морская звезда» последовало в 2001 г., и в новом романе «Водоворот» («Maelstrom») действие разворачивается уже в основном на суше.

Когда на станции «Биб» гаснет свет, становится слышно, как стонет металл.

Лени Кларк прислушивается, лежа на своей койке. Над головой, за трубами, за проводами, за скорлупой обшивки — трехкилометровая черная толща океана, стремящегося раздавить ее. Она ощущает под собой Разлом, подвижки океанского ложа, достаточно мощные, чтобы сдвинуть с места материк. Она лежит в своем хрупком убежище и слышит, как микрон за микроном поддается броня станции, слышит ее скрип, низкий, на самом пороге человеческого восприятия. В отношении Разлома Хуан де Фука бог-садист, и имя ему — Физика.

«И как они умудрились меня уговорить? — задумывается она. — Как это я согласилась сюда спуститься?» Впрочем, ответ ей известен.

Она слышит шаги Баллард в коридоре. Кларк завидует Баллард. Баллард никогда не заводится, она, кажется, неизменно владеет собой, сама решает, как жить. Похоже, она чуть ли не счастлива здесь.

Кларк скатывается с койки и нашаривает выключатель. Каюту заливает тяжелый свет. Стены рядом с ней не видно из-за трубок и панелей управления: на глубине трех тысяч метров не до эстетики. В первую очередь — функциональность. Она оборачивается, и в зеркале на переборке мелькает отражение скользкого черного тритона.

Да, такое все еще случается изредка. Иногда ей удается забыть, что с ней сделали.