Научная фантастика. Ренессанс

Она выключает свет. Мгновение полной темноты, пока линзы перестраиваются. И снова вспыхивают звезды.

«Какие они красивые…» Лени Кларк отдыхает на дне океана, любуясь искрящейся над ней бездной. Она с трудом сдерживает смех при мысли, что здесь, в трех тысячах метров от ближайшего солнечного луча, темно только тогда, когда горит свет.

— Что за чертовщина с тобой творится! Ты хоть понимаешь, что тебя не было три часа? Почему ты не отвечала?

Кларк наклоняется, чтобы снять ласты.

— Наверное, потому что приемник был отключен, — признается она. — Я… Погоди, сколько, ты сказала?..

— Наверное?! Ты, видно, забыла, что нам вбивали в голову насчет техники безопасности? Приемник должен быть включен от момента выхода до возвращения!

— Ты сказала: три часа?

— Я даже выйти за тобой не могла! Не могла нащупать тебя сонаром! Мне только и оставалось — сидеть здесь и надеяться, что ты объявишься!

Ей-то казалось, что она всего на несколько секунд сбежала во мрак. Кларк поднимается в кают-компанию. Ей почему-то вдруг становится холодно.

— Где ты была, Лени? — упорно твердит Баллард, входя следом за ней. В ее голосе Кларк слышатся почти неуловимые жалобные нотки.

— Я… должно быть, на дне, — отвечает она. — Поэтому сонар и не мог меня нащупать. Я далеко не отходила. — «Неужели я заснула? Что я делала эти три часа?» — Я просто… побродила вокруг. Не уследила за временем. Извини.

— Этого мало. Не делай так больше.

Короткая пауза. Они слышат знакомый удар плоти о металл.

— Господи! — вскрикивает Баллард. — Я сейчас же выключаю наружное освещение!

За время, которое ей нужно, чтобы добраться до отсека управления, существо за бортом успевает еще дважды удариться о корпус. Потом доносятся два щелчка кнопок.

Баллард выходит из рубки.

— Ну вот. Теперь мы невидимы.

Удар. И еще удар.

— Кажется, не совсем, — говорит Кларк.

Баллард стоит посреди кают-компании, прислушиваясь к ритму ударов.

— На сонаре их не видно, — шепчет она. — Я иногда, когда их слышу, переключаю его на минимальную дальность. Но он смотрит сквозь них.

— Нет газовых пузырей. Поэтому нет и эха.

— Нас он отлично различает, как правило. А этих тварей — нет. Их не найти, ни на каком уровне разрешения. Они как призраки.

— Они не призраки. — Кларк машинально подсчитывает удары: восемь… девять…

Баллард поворачивается к ней.

— «Пиккард» закрыли, — говорит она, и голос у нее тонкий и неестественный.

— Что?

— Из Центра сообщили, что из-за технических неполадок. Но у меня есть приятель в штате. Я ему позвонила, пока тебя не было. Он сказал: Лана в больнице. И у меня сложилось впечатление… — Баллард качает головой, — …что Кен Любин что-то там натворил. Думаю, может, он на нее напал.

Три тяжелых удара о корпус следуют один за другим. Кларк чувствует на себе взгляд Баллард. Молчание затягивается.

— А может, и нет, — говорит Баллард. — Мы ведь проходили все эти психологические тесты. Будь у него склонность к насилию, ее бы распознали прежде, чем допускать его к спуску.

Кларк разглядывает ее и прислушивается к ударам тяжелого кулака.

— А может… может, Разлом их как-то изменил. Может, они недооценили давление, под которым мы здесь оказываемся. В некотором смысле. — Баллард выдавливает из себя слабенькую улыбку. — Понимаешь, не столько материальная опасность, сколько эмоциональная напряженность. Во всем. Выход за выходом, с тобой что-то происходит. Морская вода в груди. Часы без дыхания. Это все равно что… жить с остановившимся сердцем.

Она поднимает голову к потолку. Удары становятся слабее, реже.

— Снаружи не так уж плохо, — замечает Кларк. «По крайней мере там тебя не раздавит. Не приходится бояться, что какая-нибудь пластина не выдержит…»

— И по-моему, мы меняемся не мгновенно. Изменения проникают в нас постепенно, прокрадываются мало-помалу. И в один прекрасный день ты просыпаешься изменившейся. Ты стада другой, но не заметила, как это случилось. Как Кен Любин.

Она смотрит на Кларк и добавляет гораздо тише:

— И как ты.

— Как я. — Кларк прокручивает сказанное напарницей в голове, дожидается собственной реакции. Но не находит в себе никаких чувств, кроме безразличия. — Думаю, тебе не стоит особенно беспокоиться. У меня нет склонности к насилию.

— Знаю. Я не за себя опасаюсь, Лени. Я беспокоюсь о тебе.

Кларк молча рассматривает ее из-за своих надежных бесстрастных линз.

— Ты изменилась за то время, что мы провели здесь внизу, — говорит Баллард. — Ты отдаляешься от меня, ты подвергаешь себя ненужному риску. Я не могу понять, что именно с тобой происходит. Можно подумать, что ты ищешь смерти!

— Не ищу, — говорит Кларк и пытается сменить тему: — Лана Чанг поправится?

Баллард пристально изучает ее лицо. Намек она поняла.

— Не знаю. Не знаю никаких подробностей.

Кларк ощущает, как что-то в ней затягивается в узел.

— Интересно, — бормочет она, — что она сделала, чтобы довести его до этого?

Баллард смотрит на нее разинув рот.

— Что она сделала? Просто не верю своим ушам!

— Я только подумала…

— Знаю я, что ты подумала!