Научная фантастика. Ренессанс

— Давайте я вам помогу. — Сперва я пытался поддерживать женщину, потом поднял на руки и отнес в спальню. Очень аккуратно уложил на кровать и нащупал пульс на запястье. Нормальный, хотя и немного учащенный. Все в порядке, — успокоил я хозяйку дома. — Просто шок и переутомление.

Она негромко простонала и взяла меня за руку. Я накрыл руку Сары своей, долго держал, пока ее пальцы не разжались во сне, и лишь тогда тихо вышел в соседнюю комнату. Я слишком устал, чтобы куда-то ехать, и настолько вымотался, что у меня не хватило ума сообразить, как раскладывается кушетка. Поэтому я просто свалился на нее, ухитрился сбросить туфли и моментально заснул. В последнюю секунду я подумал, что надо еще раз заехать на ферму Штольцфуса и что разбившаяся лампа была, наверное, очень красивой. И еще я понадеялся, что меня не отравили…

На следующее утро я проснулся внезапно, словно от толчка. Приподнялся, опираясь на руку, и повернулся как раз вовремя: перед моими глазами проплыла мокрая спина Сары. Наверное, только что из душа. Мне сразу подумалось, что есть и иные, не столь приятные способы пробуждения.

— Думаю, мне надо снова съездить на ферму Якоба, сказал я ей за завтраком. Мы ели пшеничные тосты, яйца «в мешочек» и пили чай «дарджилинг», напоминающий ликер.

— Зачем?

— Ее с наибольшим основанием можно назвать местом преступления.

— Я поеду с вами.

— Слушайте, вы вчера вечером были очень расстроены… — начал было я.

— Правильно, и вы тоже. Но теперь я в порядке. Кроме того, я вам понадоблюсь, чтобы разобраться в ситуации и подсказать, на что следует обратить внимание. Эмишей знаю я, а не вы.

Тут она была права.

— Хорошо, — согласился я.

— Прекрасно. Кстати, а что вы намерены там отыскать?

— Сам не знаю, — признался я. — Мо не терпелось показать мне что-то на ферме Якоба.

Сара задумалась, нахмурившись.

— Якоб работал над органическим противоядием от катализатора аллергии, — сказала она наконец. — Он действует очень медленно. Могут уйти годы, прежде чем катализатор накопится в организме в опасном количестве. Так что же мог показать вам Якоб во время столь краткого визита?

Если бы она сообщила мне это накануне, то виноград и бутерброды с ветчиной показались бы мне еще вкуснее.

— Сейчас нам больше негде искать, — сказал я и взялся за последний тост.

Но что означали ее слова применительно к убийству Мо? Кто-то и ему давал медленно действующий яд, который копился в организме неизвестное количество лет — так же, как и в организме Якоба, — и в результате оба умерли в один день?

Маловероятно. Похоже, тут действовали силы более серьезные, нежели один катализатор. Интересно, сказал ли Мо что-нибудь Якобу обо мне? И о том, что я к нему приеду? Я очень надеялся, что не сказал, — мне совершенно не хотелось оказаться в роли второго, решающего катализатора.

Через час мы уже мчались на запад в сторону Тернпайк. Ярко сияло солнце, в окно врывался свежий ветер — замечательный день для загородной прогулки, да только ехали мы расследовать смерть одного из моих лучших друзей. Я позвонил Корине и сообщил, что заеду днем, если смогу.

— Расскажите мне о своей работе, — попросил я Сару. — О настоящей работе, а не о туфте для научного совета.

— Как вы знаете, очень многие судят о науке по ее техническому оснащению. То есть если исследование делается без применения компьютеров, микроскопов и новейших красителей для ДНК, что это уже не наука, а магия, предрассудки или откровенная чушь. Но наука, по сути своей, есть метод, рациональный способ исследования мира, а все эти железки — вещь вторичная. Разумеется, приборы очень помогают, потому что раскрывают перед нашим сознанием более широкую картину, они подвластны зрению, осязанию и другим органам чувств человека. Но ведь приборы не очень-то нужны, верно?

— То есть сельское хозяйство, селекция растений и животных и прочие манипуляции с природными фактами практикуются людьми уже тысячелетиями и никакого сложного оборудования для этого не требуется?

— Правильно, — согласилась Сара. — Но это очевидный факт и уж конечно не причина для убийства. Однако есть некие люди, которые преобразуют природу не для того, чтобы вывести новые, улучшенные сорта, а чтобы на этом нажиться, приобрести власть и устранить всех, кто станет у них на пути.

— Нечто вроде мафии биологов, — пробормотал я.

— Да, можно и так сказать.

— А есть ли у вас какие-нибудь примеры, улики, кроме вашей теории об аллергене?

— Вы сомневаетесь? Хорошо, вот вам пример. Вы никогда не задумывались над тем, почему у нас, в Штатах, после Второй мировой войны люди стали так грубы друг с другом?

— Что-то не понимаю…