Научная фантастика. Возрождение

– На сей раз дело другое. Я не стану тереться вдоль берега. Я… ну, мне нужно раздобыть и обучить нового ху-укина, а на это потребуется немало времени и денег. – Калава почти беспомощно развел своими большими руками. – Знаешь, госпожа, я и не собирался больше в плавание. Может, это и вправду безумие – старый человек со старой командой на одном-единственном старом судне. Я надеялся, госпожа моя, что ты дашь мне совет.

– Маяк не нужен тому, кто намерен пересечь Дорогу Ветров, – ответила она.

На сей раз его не застали врасплох.

– Могу ли спросить, что знает моя госпожа? Ильянди взмахнула рукой. Длинные пальцы, блеснув

в свете лампы, пронзили сумерки, словно когти ночного ястреба.

– Ты уже побывал на востоке и не стал бы скрывать, что собираешься туда вновь. На юге древние торговые пути тянутся до самого Зхира. Что там брать, кроме добычи из обворованных могил и мертвых городов, которую приносят нищие грабители? Что искать за безлюдными пустошами, кроме – как говорят – Опаленных Земель и смерти в безвестности? На западе мы знаем несколько островов, за которыми океан пуст. Если на том его берегу и есть что-нибудь, ты умрешь от голода и жажды прежде, чем доберешься туда. Но к северу – да, воды яростны, но порой люди натыкаются на обломки неведомых деревьев или замечают птиц незнакомой породы, унесенных бурей; и легенды говорят о Высоком Севере, и о том, как с мачт кораблей, сбившихся с курса, замечали вершины гор…

Ее голос становился тише и тише, пока не смолк.

– Иные из этих легенд кажутся мне правдивыми, – произнес Калава. – Правдивыми больше, чем россказни о чудовищах. К тому же дикие хуукины кормятся в открытом море, там, где много рыбы. Там же я в сезон видел их меньше, чем в других местах. Там должен быть другой берег. И какой, как не Высокий Север?

– Ты прозорлив, капитан, – кивнула Ильянди. – Что еще ты надеешься найти?

Он опять улыбнулся:

– Расскажу, когда вернусь, госпожа моя.

– Там нет богатых городов и некого грабить. – Ее тон стал резче.

– И не с кем торговать, – согласился Калава. – Иначе разве мы не натыкались бы на работы искусных ремесленников или, скажем, остатки кораблекрушений? Однако… Чем дальше к северу, тем меньше солнца и больше дождя, ведь верно? Тот край может отличаться мягкой погодой, множеством леса, плодородной землей. – Его слова были словно удары в барабан. – И за него не придется ни с кем воевать. Там ведь нет пустыни! Там все можно начать заново, госпожа моя.

Ильянди пристально смотрела на него сквозь полумрак:

– Ты вернешься домой, наймешь людей, создашь с ними колонию на севере и сделаешься ее королем?

– Ага, стану там самым главным, хотя, сдается мне, со мной пойдет такой народ, которому больше по нутру республика. Но главное… – Он вдруг опустил голову. – Свобода. Честь. Вольнорожденная жена и новые сыновья.

Какое-то время они молчали. Спустилась ночь. Было светлее, чем обычно, потому что от запада к зениту тянулись полоски чистого неба. В листве гулял прохладный ветерок, словно мечта Калавы шептала ему слова обещаний.

– Ты уже принял решение, – сказала наконец Ильянди. – Зачем ты пришел ко мне?

– За любым советом, какой ни дашь, госпожа моя. Здесь много книг, в которых может найтись все, что угодно.

– Сомневаюсь. – Она покачала головой. – Разве что труды по навигации… Ведь это главная сложность, не так ли?

– Так, – вздохнул Калава.

– Какими способами капитаны находят верный путь?

– Разве ты не знаешь?

– Я знаю то, что известно всем. Ремесленники хранят секреты своего мастерства, а мореходы едва ли от них в этом отличаются. Если ты расскажешь мне о том, как правишь судном, я никому не пророню ни слова, но, может статься, сумею что-нибудь добавить.

– Бьюсь об заклад, сумеешь! – вспыхнул он. – Луну и звезды мы видим нечасто и лишь урывками. Солнце почти все время скрыто за облаками. Но вы, Мыслящие-о-Не-бе, за сотни лет наблюдений и подсчетов набрались мудрости… – Калава замялся. – Не слишком ли она священна, чтобы делиться ею?

– Нет, нет, – ответила Ильянди. – Ведь календарь вилкуи открыт для всех, не так ли? Причина, по которой мы редко помогаем морякам, в том, что они сами не способны воспользоваться нашими знаниями. Продолжай.

– Верно, ведь это вилкуи открыли путеводные камни… Что ж, ходя вдоль берегов в здешних водах я полагаюсь большей частью на то, что помню ориентиры на суше. Помогают и промеры глубин, особенно если лот приносит песок со дна, чтобы я взглянул на него и попробовал на вкус. Потом, с Сияющих Полей я привез кристалл – ты должна о нем знать, потому что второй такой же я отдал, когда вернулся, ордену, – чтобы глядеть сквозь него на небо, и, если тучи не слишком густые, в нем лучше видно солнце. Вдалеке от земли лаглинь и песочные часы позволяют судить о скорости, а путеводный камень – о направлении. В плавание до Высокого Севера и обратно я, пожалуй, в основном ими и буду пользоваться. Но если госпожа моя придумает что-нибудь еще…

Ильянди села прямо, и в ее голосе послышалась настойчивость: