Научная фантастика. Возрождение

Перу Андерсона принадлежит немало мощных и красочных научно-фантастических романов и рассказов, начиная с «Волны мысли» («Brain Wave», 1954) и заканчивая «Челном на миллион лет» («The Boat of a Million Years», 1989). Из всего обилия работ хочется особенно отметить великолепный сборник «Единая Вселенная» («All One Universe»), в который вошли не только блестящие рассказы, но и интересные эссе. Наиболее известными произведениями писателя считаются «Наследие звезд» («Heritage of Stars», 1993), «Генезис» («Genesis», 2000) и «Тау-Ноль» («Таи Zero», 1970), для которых характерны пространственно-временной размах и интересные идеи из области астрономии и физики. Даже в самых динамичных и откровенно приключенческих произведениях Андерсон зачастую начинает с расчета орбиты планеты и вообще демонстрирует исключительную точность в физике, химии и биологии. Научным гипотезам посвящена его книга «Есть ли жизнь в других мирах?» («Is there Life on Other Worlds», 1963). Кроме того, в своем творчестве он нередко затрагивал философские и социальные вопросы, следуя традиции Хайнлайна.

Как и Грег Иган в «Коврах Вана», в повести «Генезис» Андерсон обращается к одной из ведущих тем научной фантастики 1990-х годов — виртуальной жизни — и мастерски сплавляет ее с тематикой традиционной космической оперы — межпланетными цивилизациями, всемогущими компьютерами и проблемой выживания человека. Эта повесть впервые была опубликована в антологии твердой фантастики «Далекое будущее» («Far Futures»), а затем послужила основой для романа «Генезис».

Но не ее ль я должен был любить?..

Пит Хейн

1

Ни один человек не мог ни представить образ мысли, ни произнести ее вслух. У мысли не было начала, она спала тысячи и тысячи лет, пока рос мозг Галактики. Порой она переходила от одного сознания к другому: годы, десятки лет летела сквозь космос со скоростью света, и наносекунд хватало, чтобы получить сообщение, воспринять его, обдумать и отправить дальше. Но было еще многое: и целая Вселенная реальностей, и бесконечность фактов и абстракций; и потому в памяти Земля осталась лишь крупицей среди миллиардов других событий.

А галактический мозг находился в ту пору еще во младенчестве, сам же считал себя рождающимся. Члены его развернулись из конца в конец рукавов спирали, достигли ближайших звездных скоплений, таких как Магеллановы Облака. Семена их летели и дальше, а иные осели на берегах Андромеды.

Каждое семя было комплексом организмов, машин и взаимоотношений между ними. (Пишу «организмов» — это слово лучше других подходит для того, что само себя поддерживает, по необходимости воспроизводит, а также обладает сознанием от рудиментарного до трансцендентного, хотя соединения углерода составляют лишь малую часть его материальных компонентов, а жизненные процессы проходят в основном на квантовом уровне.) Число им было — многие миллионы, и быстро росло, равно как и в пределах Млечного Пути, ибо и там основатели будущих поколений находили себе новые дома.

Так непрестанно развивался галактический мозг, хотя с космической точки зрения он еще едва возник. Мысли едва хватило времени, чтобы пару тысяч раз пересечь его из конца в конец.

Личности членов своих мозг не поглощал, и все они сохраняли индивидуальность и развивались каждый по-своему. Посему станем их называть не клетками, а узлами.