Научная фантастика. Возрождение

После первых пятидесяти лет его земной двойник начал кое-что недоговаривать; к тому моменту, когда новости о гибели клонов Фомальгаута достигли Земли, послания превратились в сплошные аудиовизуальные монологи. Паоло понимал. Все правильно: они стали разными, а незнакомцам мозговые трансплантаты не посылают.

Большинство сообщений передавалось одновременно на все корабли. Однако сорок три года тому назад его земной двойник отправил клону, направлявшемуся на Бегу, специальное послание:

«Новый лунный спектроскоп, который мы закончили в прошлом году, только что точно зарегистрировал, что на Орфее есть вода. Вас ждут огромные океаны умеренного климата, если, конечно, модели верны. Так что… удачи. —

Нa изображении ясно виднелись купола спектроскопа, поднимавшиеся прямо из скал на дальней стороне Луны, спектральные данные, полученные с Орфея, группа планетарных моделей. — Возможно, вам кажется странным: мы прикладываем столько усилий, чтобы рассмотреть то, что вы вскоре увидите вблизи. Трудно объяснить. Не думаю, чтобы это была ревность или даже нетерпение. Просто потребность в независимости.

У нас возобновился прежний спор: следует ли перестроить наше сознание так, чтобы оно могло с легкостью преодолевать межзвездные расстояния? Тогда один из нас мог бы обозреть тысячи звезд и отпала бы необходимость в клонировании, нужно было бы лишь признать естественной временную шкалу, основанную на скорости света. Между психическими явлениями проходят тысячелетия. Локальные непредвиденные обстоятельства устраняются при помощи бессознательных систем. — К этому прилагались статьи за и против данной теории. Паоло быстро просмотрел резюме. — Но я не думаю, что у теории будет много сторонников, а новые астрономические проекты можно рассматривать как некий антидот. Нам нужно свыкнуться с мыслью, что мы отстали… потому мы и вцепились так в нашу Землю. Смотрим в космос, но крепко держимся за то, что у нас под ногами.

Но я все время спрашиваю себя: что дальше? История нам не поможет. Эволюция тоже. Хартия К-Ц гласит: „Понимай и уважай Вселенную». Но как? В каком масштабе? Какими чувствами, каким разумом? Мы можем стать кем угодно, и это бесконечное множество вероятностей дает иное представление о Галактике. Сможем ли мы исследовать ее так, чтобы не потеряться самим? У людей из плоти были разные фантазии о пришельцах из космоса, которые прилетали на Землю с целью „завоевать» ее, украсть наши бесценные ресурсы, стереть все из боязни „конкуренции»… словно вид, способный пересечь межзвездное пространство, не обладал достаточной силой, умом и воображением, чтобы освободиться от устаревших потребностей. „Завоевание Галактики» — это задача для бактерий, дорвавшихся до космических кораблей, только они не смогли бы придумать ничего лучшего, не имели бы иного выбора.

Наше положение прямо противоположно этому — перед нами бесконечные возможности выбора. Вот почему нам так необходимо найти иные формы жизни, а не только для того, чтобы стряхнуть с себя чары антропокосмологии. Мы должны обнаружить существ, которым приходилось сталкиваться с такими же сложностями, и выяснить, что решили они: как быть дальше, кем стать. Нам необходимо понять, что значит жить во Вселенной».

Паоло наблюдал за размытыми нейтринными изображениями ковров — они рывками перемещались по комнате-двенадцатиграннику. Двадцать четыре только что разъединившихся образца вытянутой формы с неровными краями. Моделирование показывало, что такое деление было вызвано лишь силой океанских течений и наступало тогда, когда родительская особь достигала критических размеров. Чисто механический разрыв колонии (если это были колонии), возможно, ничего общего не имел с жизненным циклом составлявших ее организмов. Очень жаль. Паоло привык, что по любому интересующему его вопросу он мог получить бесконечное количество данных; было абсолютно невыносимо, что великое открытие диаспоры представлено всего лишь несколькими неудачными монохромными снимками.

Он взглянул на схему нейтринных детекторов зондов-разведчиков, но и это вряд ли могло помочь. Ядра в детекторе приведены в очень нестабильное, высокоэнергетическое состояние, их удерживали в нем при помощи тонко настроенных лазеров гамма-лучей, которые выбирали собственные низкоэнергетические состояния слишком быстро, чтобы это оказывало какое-либо нежелательное влияние. Изменения в нейтринном потоке на одну десятую–пятнадцатую могли привести к такому смещению энергетических уровней, которое нарушило бы баланс. Ковры при этом отбрасывали настолько слабые тени, что даже такое, почти идеальное изображение вряд ли могло чем-либо помочь исследователю.

— Ты проснулся, — произнес Орландо Венетти.

Паоло обернулся. Отец стоял на расстоянии вытянутой руки, он принял облик человека неопределенного возраста, в цветистых богатых одеждах. Конечно, он все равно был старше Паоло; Орландо никогда не уставал выказывать свое превосходство, пусть даже разница в возрасте теперь уже составляла всего двадцать пять процентов и продолжала уменьшаться.