Научно-фантастические рассказы американских писателей

— Вы действительно добились своего, Марта. Вы нашли наконец свою двуязычную надпись. Я не верил, что это возможно. Разрешите мне вас поздравить.

Очевидно, он решил таким образом загладить все их прошлые стычки. Он собирался домой на Землю, где его ждала слава. Это тоже заставило его переменить тактику. Во всяком случае, дружба Тони для Марты значила так же мало, как и его насмешки.

— Да, такую вещь мы можем показать миру, и это оправдает все затраты времени и денег на археологические работы на Марсе. Когда я вернусь на Землю, я сделаю все от меня зависящее, чтобы этому достижению было отдано должное.

— Я думаю, нам не придется так долго ждать, — сухо сказал Хаберт Пенроуз. — Завтра я посылаю официальный отчет, и уж можете быть уверены, там сполна будет отдана дань достижениям доктора Дейн, и не только этому открытию, но и всей ее прежней работе, которая сделала его возможным.

— И вы можете добавить, — вмешался Селим фон Олмхорст, — что работа была сделана, невзирая на сомнения и даже возражения со стороны ее коллег, к которым, должен признаться, к моему глубокому стыду, принадлежал и я.

— Вы говорили, что мы должны найти двуязычную надпись. В этом вы были правы.

— Но это лучше, чем двуязычная надпись, — заключил разговор Хаберт Пенроуз. — Археология до сих пор имела дело только с донаучными культурами, а физика — универсальный язык для всех мыслящих существ.

Джозеф Шеллит ЧУДО-РЕБЕНОК

— Почему бы вам все-таки не завести себе ребенка? — спросил доктор Эллиот.

Рой Кроули вынул изо рта трубку, посмотрел на маленького психолога и скорчил гримасу.

— Вам еще не надоело? — сказал он, а из угла комнаты послышался голос Филлис: “Выбрось отсюда эго чучело”.

— Давайте говорить серьезно, — сказал Эллиот. — Если так будет продолжаться, у вас не будет выбора, вы просто не сможете иметь ребенка.

— Угу, — сказала Филлис Кроули. Она уютно устроилась со своим альбомом в большом мягком кресле и делала карандашный набросок Моки, черно-белой кошки, которая, свернувшись, дремала на радиоприемнике.

— Слышали? — усмехнулся Рой Кроули. — Придется вам угомониться. Нельзя иметь ребенка, если жена не хочет, а муж категорически против.

Эллиот, румяный, круглолицый, с маленькими живыми глазами, нетерпеливо покачал головой.

— И все-таки вам следует на это решиться.

— Зачем? — Рой разнял скрещенные ноги, лениво вытянул их и снова откинулся в своем кресле. — Зачем это нам? Я писатель, Филлис — художница. У нас обоих — куча дел. Мы заняты каждый день с утра до ночи. Нас раздражает любая мелочь, похищающая наше время. К чему нам заводить в доме еще одного похитителя времени?

— Но ведь это — узкий взгляд…

— Конечно, — спокойно сказал Рой, — и мы не оправдываем его. — Почему вы сами не заведете ребенка и не перестанете надоедать нам?

— Я… Некоторым людям предназначено быть холостяками. — Вопрос был неприятен Эллиоту. — Это не имеет никакого отношения к делу. Я говорю о вас. Превосходные родители. Отец высокий, сильный, умный. Мать…

— Перестаньте, — сказала Филлис.

— Однако это так, — возразил Эллиот. — Все шансы в пользу отличного отпрыска.

— Видите ли, — сказал Рой, — только не поймите меня неправильно: я бы полюбил отличного отпрыска. Если бы мы могли получить его готовым, законченным до такой степени, чтобы можно было послать его в школу. Стерилизация бутылок, кормление в десять часов, приучение к уборной — эти жалкие занятия не для нас. Господи, мы не согласились бы пройти через это ни за какие деньги! Нам некогда. У нас масса более интересных дел.

Эллиот откинулся на спинку кресла, как будто услышал наконец признание, которого ждал.

— Этот период можно ускорить, — мягко сказал он.

— Ускорить? Каким образом?

Эллиот прищурил глаза.

— Даю вам слово. Его можно ускорить. Не ликвидировать, конечно, но чрезвычайно ускорить.

Рой скептически кашлянул.

— Вы, шарлатан, о чем вы толкуете? Вы хотите сказать, что можете сократить пеленочный период?

— Совершено верно. Правда, из всех открывающихся возможностей вы выбрали самую скучную, но бог с вами — у вас убогое воображение. Я думаю не только о пеленочном периоде, но и об умении ходить, о развитии речи, общении с людьми и так далее.

— Вы хотите сказать, что можете ускорить все это? — спросил Рой и, не давая Эллиоту возможности ответить, добавил: — Я не верю этому.

— Это ломает все мои представления о вас, — иронически сказал Эллиот — Я хочу, чтобы вы пришли ко мне в кабинет и позволили доказать вам это.

— Как? — спросила из своего угла Филлис. — Как вы это можете доказать?

— Приходите и посмотрите. Хотя бы завтра вечером.

Филлис встала с кресла и распушила свою оранжевую накидку. У нее была тонкая, гибкая мальчишеская фигура, пепельные волосы, подстриженные под пуделя.

— Как вы собираетесь надуть нас, док? — спросила она.

— Я хочу, чтобы вы оба пришли завтра вечером. У меня для вас кое-что будет.

— Не надейтесь! Вам не удастся сделать нас родителями даже с помощью диаграмм и графиков, — сказал Рой.

Филлис пристально посмотрела через всю комнату на психолога.

— Что вы хотите нам показать?