Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева

«Выражение и понятие „шпион“ и „шпионаж“ в их обычном смысле не отражают моего поведения… Речь шла о том, чтобы способствовать ее (России. — Примеч. авт.) техническому развитию и оснастить в военном отношении для ее защиты от соседей, откровенно алчно взирающих на эту богатую и перспективную страну, население которой составляют замечательные, идеальные по своему мировоззрению люди, но еще слабые в области техники… С этой целью их друзья во всем мире помогают своим русским единомышленникам делом и советом, передавая им все необходимые знания, а особенно сведения о вооружении, которое могло и должно было быть использовано для нападения на Россию, и связанные с подготовкой этого нападения военные тайны…» И далее: «… друзья России с чистой совестью, следуя своим идеалам, стали пересылать технические тайны военных фирм… Так поступил и я…»[69].

Германия была одним из основных объектов советской НТР, начиная с середины 20-х годов. Не изменилась ситуация и в середине 30-х. Хотя контрразведывательный режим с приходом к власти Гитлера стал более жестким, количество советских специалистов, легально посетивших ГермЗнию и контактировавших с немецкими коллегами, резко возросло.

Среди основных задач, стоявших перед резидентурой внешней разведки в тот период, — создание агентурной сети в концернах «Сименс», «АЭГ», «И. Г. Фарбениндустри», «Крупп», «Юнкере», «Рейнметалл», «Бамаг», «Цейс» и «МАИ»[70].

О размахе работы отечественной разведки по линии НТР в этой стране можно судить по отчету за 1930 год, который подготовил Союз немецкой промышленности. Эта организация основала бюро по борьбе с промышленным шпионажем. По его оценкам, ежегодные потери к концу 20-х годов составляли более 800 млн. марок или почти четверть миллиарда долларов в год. При этом усилия в борьбе со шпионажем, предпринятые Союзом немецкой промышленности, почти не имели успеха. Объяснение простое — советской разведке удалось внедрить коммуниста в головной офис бюро на должность секретаря.

Германская полиция, которая в начале 30-х годов организовала специальное подразделение для борьбы с промышленным шпионажем, с ужасом констатировало трехкратное увеличение числа зарегистрированных случаев шпионажа за период между 1929 и 1930 годами: с 330 до более 1000. В большинстве случаев следы вели к рабочим-коммунистам, составлявшим существенную часть хорошо организованной сети, на которую был возложен сбор информации и секретов под руководством советских служащих из торгпредства[71].

Среди тех, кто активно снабжал Москву секретной информацией был В. Леман (Брайтенбах). С ним поддерживала связь Е. Зарубина (Вардо). Об этих людях написано достаточно много, поэтому лишь скажем о достижениях агента в сфере научно-технической разведки.

С 1935 года, когда Брайтенбах курировал вопросы, связанные с контрразведывательным обеспечением всей военной промышленности Германии, выросли его разведывательные возможности. Вардо приходила со встреч, буквально перегруженная материалами. Связники — К. Харрис, М. Браудер и другие — едва успевали отвозить эти документы в Париж для последующей отправки в Москву.

В ноябре 1935 года Брайтенбах во время очередной встречи с советской разведчицей сообщил, что участвовал в совершенно секретном совещании в военном министерстве, где был ознакомлен с новейшими образцами боевой техники. Он передал описание новых типов артиллерийских орудий, в том числе дальнобойных, бронетехники, минометов, бронебойных пуль, специальных гранат и твердотопливных ракет.

Он же передал, впервые, информацию о создании под руководством молодого тогда инженера, в будущем знаменитого В. фон Брауна, принципиально нового типа оружия — ракеты на жидком топливе для поражения целей на расстоянии в сотни километров. Вардо тщательно записала все со слов агента и этот доклад на шести страницах был направлен 17 декабря 1935 года Сталину, Ворошилову и Тухачевскому. Позднее Брайтенбах сообщил дислокацию пяти секретных полигонов для испытания новых видов оружия [72].

К. Харрис тоже принимала активное участие в операциях, советской НТР в довоенной Европе. В частности, она работала в Германии с источником Наследство. Простое перечисление полученных от него материалов свидетельствует об их значимости и ценности: проект заводских установок по производству калиаммониевой селитры, лаун-селитры, гидрогенизации жиров, абсорбционной установки. 42-летний инженер имел доступ ко всем секретам своей компании-работодателя [73].