Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога

наши ближайшие родственники, шимпанзе, следят за взглядом человека, но демонстрируют крайне низкие результаты в классическом эксперименте, где от них требуется понимание намеков в ходе наблюдения за кем-либо. В этом эксперименте исследователь прячет еду в один из нескольких контейнеров так, чтобы животное не видело этого. Потом шимпанзе разрешают выбрать один из контейнеров, причем экспериментатор влияет на правильность выбора различными способами – пристально смотрит, кивает, указывает пальцем, постукивает, наносит маркер. Только после длительных тренировок шимпанзе и другим приматам удается набрать результаты, превышающие случайные[51].

К 2001 году эксперименты показали, что собаки гораздо лучше шимпанзе находят пищу, пользуясь подсказками человека. Так что более выраженное генетическое сходство не означает большей общности разума человека и шимпанзе.

Утверждения, согласно которым по умственным способностям обезьяны подобны людям, спорны. Некоторые ученые посвящают всю свою жизнь обучению обезьян простому языку жестов, но, как отмечает Джонатан Маркс,

при всем интересе, вызванном экспериментами с обучением обезьян языку жестов, очевидны три момента. Во-первых, обезьяны действительно способны пользоваться системой обозначений, данной им людьми, и общаться при помощи этой системы. Во-вторых, им, к сожалению, нечего сказать. И в-третьих, они не пользуются никакими подобными системами в дикой природе[52].

Маркс заключает: «Просто язык – не для шимпанзе. В сущности, у коммуникации между шимпанзе и между людьми очень мало общего»[53]. И действительно, нечеловекообразным приматам, вероятно, недостает сложности нейронной сети, чтобы управляться с абстрактными мыслями, необходимым компонентом разума. Радиолог Эндрю Ньюберг и его коллеги отмечают:

У наших близких с точки зрения эволюции родственников, шимпанзе, присутствует рудиментарный вариант теменной доли. Хотя шимпанзе достаточно сообразительны, чтобы освоить простые математические понятия и развить навыки невербального общения, их мозгу, по-видимому, недостает нейронной сложности, необходимой для формулирования хоть сколько-нибудь значительной абстрактной мысли, а именно такое мышление ведет к появлению культуры, искусства, математики, техники и мифологии[54].

Одна из причин, по которой такие приматологи, как Джейн Гудолл, подчеркивали сходство между человекообразными обезьянами и человеком, всецело достойна похвал: эти ученые стремились обеспечить защиту природных мест обитания видов обезьян, которым грозило истребление, и положить конец негуманному обращению с обезьянами в лабораторных условиях. Но как указал Маркс, обезьяны нуждаются в защите как обезьяны, а не как аналог человека. Он отмечает: «Обезьян надо охранять и беречь, но размывать границу между ними и нами – значит прибегать к ненаучному ораторскому приему»[55].