Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога

Бывают случаи, когда врачам приходится превращаться в высокомерных всезнаек и даже блефовать, потому что гораздо тревожнее было бы воспринято их пожатие плечами и ответ «без понятия» на вопросы, в которых они недостаточно уверены. Во всех лучших школах медицины такая «мантия компетентности» только поощряется, поскольку известно, что одной только непоколебимой уверенности порой достаточно для чудесных исцелений[473].

Если бы врачи не излучали уверенность всем своим видом, они вскоре вызвали бы эффект ноцебо. А ноцебо («я причиню вред») напрямую противоречит клятве Гиппократа, в которой сказано «прежде всего не навреди». В конце концов врачам известно, с какой регулярностью действуют плацебо; если речь идет не о контролируемом исследовании, они могут прописать такое средство и дать возможность ожиданиям пациента выполнить остальную работу[474].

Эффект плацебо и будущее медицины

«Ни эффект плацебо, ни эффект ноцебо не были, в сущности, изучены – помимо дискомфорта медиков при столкновении с таким зыбким феноменом, в них также отсутствует денежный элемент»[475].

Сюзан Маккарти, Salon

С тех пор как начались плацебо-контролируемые исследования, основной экономический вопрос оказывал воздействие на изучение истинной роли эффекта плацебо в сохранении здоровья. К надежде невозможно приклеить товарный знак. Если предлагаемый препарат «действует не лучше плацебо», это плохая новость для разработчиков этого препарата, даже если 85 % участников из контрольной группы и 85 % участников из экспериментальной группы стало лучше. Нынешние представления о том, что состояния психики бессильны, а лекарства всесильны, препятствуют надлежащему изучению эффекта плацебо.

Донаучная медицина во многом полагалась на эффект плацебо. Сам факт, что он действует так часто, помогает нам понять, почему многие сторонники традиционных взглядов не хотят просто отказаться от донаучной медицины, несмотря на ее спорные и зачастую опасные учения[476]. К сожалению, те, кто практикует донаучную медицину, нередко приписывают ее возможности именно учениям, которых придерживаются, тогда как им следовало бы приписывать их эффектам, которые они методом проб и ошибок научились вызывать. Научные медицинские исследования постепенно помогают разрешить эту дилемму, признавая, что в основе самой природы эффекта плацебо находится разум. Этот эффект можно исследовать как подлинный, ориентируясь на его возможности и даже их усиление, что гораздо продуктивнее, чем по-прежнему считать его всего лишь помехой.

Четкие представления об эффекте плацебо способны также устранить некоторые нынешние разногласия. К примеру, вопросы этики, связанные с применением эмбриональных стволовых клеток при лечении болезни Паркинсона, будет проще разрешить, если объяснить их предполагаемую ценность с помощью эффекта плацебо. Кроме того, неоднозначные методы лечения в некоторых странах мира предполагают применение органов вымирающих видов животных. Эти методы лечения обязаны своей эффективностью во многом вере пациента в действенность столь экзотических лекарств. Наглядная демонстрация этого факта может способствовать сохранению природных ресурсов.

Как мы уже видели, многие полезные в клинической практике применения проистекают из нематериалистского подхода к нейробиологии. Когда мы признаем за разумом способность изменять мозг, у нас появляется возможность лечить состояния, которые некогда считались трудноизлечимыми или неизлечимыми. Вместе с тем нам необходима модель воздействия разума на мозг.

Взаимодействие разума с мозгом

«Если в мозге мы ищем разум, значит, полагаем, что мозг – это не просто аналог телефонного коммутатора. Мы подразумеваем, что это телефонный коммутатор вкупе с абонентами»[477].

Лауреат Нобелевской премии, нейробиолог Чарльз Шеррингтон

(1857–1952)