Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога

Роберт Аунгер подстрекает нас предоставить доказательство существования мемов или определиться с подкрепленными и однозначными прогнозами из теории мемов. Я считаю, что никакого доказательства существования не требуется, поскольку мемы по определению являются информацией, передающейся от человека к человеку. Так что если мы признаем то, что подражание происходит, мемы обязаны существовать[709].

В данном случае мемы уже не ментальные гены и не вирусы, а просто-напросто факт подражания. Для тех кто не убежден, что подобное объяснение дает мемам независимую правомерность, Блэкмор продолжает рассуждать о том, что большой человеческий мозг предназначен эволюцией ради блага как генов, так и мемов[710]. С тем же успехом можно было бы утверждать, что Земля предназначена для блага как людей, так и лепреконов.

Вообще-то Докинз несколько отошел от вопроса мемов, и этот факт не остался незамеченным для Дэниела Деннета. Деннет полагает, что Докинзу пришлось пойти на попятный потому, что в настоящее время социобиология (предшественница эволюционной биологии) не пользуется популярностью, но Макграт считает: «Думаю, дело скорее в нарастающем осознании существенной фактической недоопределенности данного тезиса»[711].

Мемы ради мемов и прочие разнообразные диковины

«Вирусы разума и наука меметика в целом представляют собой значительный сдвиг парадигмы в науке о разуме»[712].

Ричард Броди, «Вирус разума»

«В настоящее время меметика действительно является крайне незрелой наукой, если наукой вообще»[713].

Роберт Аунгер, «Дарвинизация культуры»

На самом деле в материалистской культуре мем требовалось только ввести и не требовалось доказывать его. К примеру, Роберт Аунгер развлекался с идеей новой дисциплины «нейромеметики» в «Электрическом меме» (2002). Как отмечал философ Уильям Л. Бензон, в нейробиологической литературе мемы не рассматриваются, поэтому предприятие Аунгера лишено смысла. Но тем не менее идея слишком хороша, чтобы обойти ее вниманием[714]. Аналогично, «Биология веры» (2000) Джозефа Джованноли убеждает нас в существовании «психогенов»[715] – верований, обладающих свойствами генов. А Ховард Блум в «Принципе Люцифера» (1997) заявляет, что «мемы – это идеи, фрагменты ничто, прыгающие из разума в разум», каким-то образом трансформирующиеся в силу, которая вызывает у общества «острую жажду» – по-видимому, жажду неприятностей[716].

Разработчик Microsoft Word Ричард Броди предлагает классический образец этого жанра в «Вирусе разума» (1996). Книга Броди, объявленная первым популярным трудом, посвященным мемам, – отчасти популярная наука и отчасти издание по самосовершенствованию. В условиях общего замешательства, начавшегося с самого Докинза и связанного с вопросом, напоминает ли мем ген (значит, избежать его невозможно), или все-таки вирус (в этом случае его можно и должно избежать), этот труд – «долгожданная научная теория, объединяющая биологию, психологию и когнитивную науку» Броди склоняется к вирусной гипотезе[717]. Автор уверяет нас, что «люди, понимающие меметику, будут приобретать все больше преимуществ в жизни, особенно в предотвращении манипуляций и попыток использовать их»[718].

Разумеется, Броди знает, как надо воспринимать РДМО – это же «одни из самых мощных вирусов разума во вселенной». Но для беспокойства нет причин:

Можно сознательно запрограммировать себя с помощью мемов, которые помогут добиться в жизни целей, поставленных вами перед собой. Таковы основные стратегические мемы в парадигме меметики. Этой стратегии противоречит вера в религиозные догмы без осознанного выбора тех, которые придают силы в жизни лично вам. Кроме того, парадигме меметики противоречит вера в то, что религиозные или любые другие мемы истинны, а не отчасти истинны и полезны в определенных условиях[719].