Научные сказки периодической таблицы. Занимательная история химических элементов от мышьяка до цинка

После Микеланджело такие скульпторы, как Джан Лоренцо Бернини и Антонио Канова в своих произведениях из каррарского мрамора сочетали, казалось бы, несочетаемое: излишества экспрессии и классическое совершенство. Они восхваляли его за равномерную белизну, благодаря которой зрителя ничего не отвлекало от высочайших достоинств самого произведения. Неразрывно связанные с этой традицией выбором материала, современные скульпторы, работающие с мрамором, неизбежно возрождают в своих творениях дух классической античности. Для Барбары Хепуорт и ее ровесников, в 1920-е гг. стремившихся возродить древнее искусство работы с камнем и с пиететом относившихся к максиме «Будь правдив со своим материалом», мрамор представлял собой самую ясную демонстрацию намерения, воплощенную в камне. Как пишет ее биограф, «белый был для нее цветом духовности. В белой мастерской Барбары с серыми тенями, белой краской и белым камнем звучала музыка Стравинского и старинных композиторов». На протяжении всего периода своей творческой деятельности Хепуорт создавала текучие абстрактные формы: как отдельные камни, так пары и триплеты, камни в самых разных положениях, цельные и с просверленными отверстиями. Она использовала алебастр, портлендский камень и мрамор. Самым лучшим она считала белый мрамор. Она всегда считала, что он несет в себе более яркий, более средиземноморский свет. Хепуорт открыла для себя этот материал довольно рано, когда посещала Каррару и училась мастерству камнереза у римского marmista[47]. Но путешествие в Грецию в 1954 г. после развода с мужем – художником Беном Николсоном и потери сына, погибшего в авиакатастрофе, стало для нее паломничеством, в ходе которого она обрела обновленную веру в творчество, что дало толчок к созданию серии скульптур, получивших названия в честь героев мифов и центров древнегреческой цивилизации, таких как Миконос и Микены, и выполненных в самом совершенном, лучащемся светом белом мраморе. Она выбрала мрамор, чтобы гарантировать, что внимание будет всегда сосредоточено на форме, но также и как демонстрацию органической связи скульптуры с окружающим ее пейзажем, и для создания нового звена в той цепи, которая через Микеланджело и Фидия восходит к меловым фигурам на доисторических холмах.

Цикл жизни и смерти, естественно, никогда не останавливается. Нам говорят, что кальций приносит большую пользу. Нас заставляют пить молоко и есть сыр, чтобы поддерживать в должном состоянии кости и зубы. (Мел и зубы во многих отношениях могут отличаться, но их объединяет большое содержание кальция.) Мы принимаем биодобавки, содержащие кальций, – мел в виде гладких удлиненных капсул, напоминающих произведения Барбары Хепуорт в миниатюре или древние саркофаги.

Самое яркое повествование о кальции содержится в «Естественной истории» Плиния. Когда Клеопатра пыталась соблазнить Марка Антония, она, стремясь произвести впечатление на пресыщенного римлянина, заключила пари на то, что устроит самый дорогой банкет в истории. Настал день обещанного банкета, каковой оказался достаточно роскошным, однако же вряд ли стоившим те десять миллионов сестерциев, которые обещала царица. Антоний напомнил ей об обещании, и тогда Клеопатра подала знак, чтобы внесли основное блюдо. Слуга поставил перед ней бокал уксуса. Недоумение Антония нарастало, Клеопатра же сняла одну из своих жемчужных сережек, самую большую жемчужину в мире, унаследованную ею от царей Востока, и бросила ее в уксус, подождала, пока она растворится, а затем выпила содержимое бокала и потребовала свой выигрыш.

Ученые оспаривают достоверность этого рассказа. В последних изданиях «Естественной истории» даются сноски, в которых разъясняется, что уксусная кислота, содержащаяся в столовом уксусе, недостаточно сильная, чтобы растворить жемчуг, и делается предположение, что «Клеопатра, вне всякого сомнения, проглотила жемчужину (нерастворенной), а впоследствии вернула ее себе естественным путем». Многие химики, однако, не соглашаются с таким выводом, а в некоторых экспериментах с искусственно выращенным жемчугом удалось добиться его растворения в обычном винном уксусе, в результате чего образуется вполне годный для питья «коктейль», хоть и отвратительный на вкус.