Научу тебя плохому (СИ)

Смотрит на меня растерянно, глазками своими красивыми хлопает, и краснеет до самой макушки, а я едва сдерживаю рвущийся наружу дикий хохот. Урод я, конечно, но мышке необходима просто своего рода шокотерапия, чтобы не спорила больше.

— Это шутка такая?

Глава 11

Еся

— Это…это, я… — у меня слова поперек горла застревают, когда я понимаю, с чем мне придётся работать. — Это шутка такая? — должно быть красная, как рак, я смотрю на явно сдерживающего смех Марка.

Смешно ему, значит? Работа на складе? То есть он с самого начала имел в виду вот это? И это он считает нормальным?

Я должна была догадаться, что что-то здесь не так, что есть подвох, ну не могло его не быть. Дура наивная. Да он же издевается, просто издевается.

— Почему шутка? — парень, конечно, старается держать лицо, но выходит из ряда вон плохо. И я по глазам его вижу, по взгляду бесстыжему, что он рад, добился своей цели.

Я до сих пор от совместной ночи не отошла. Коленки вон трясутся. И как я вообще умудрилась уснуть в постели с почти незнакомым мужчиной? Помню, как дрожала, то ли от страха, то ли от холода, а потом, оказавшись в плену стальных объятий и окончательно поняв, что никто меня отпускать не собирается, провалилась в сон.

Вот так глупо, совершенно необъяснимо, просто взяла и уснула.

А утро… Оно внесло свои коррективы. Я ведь даже не сразу поняла, где нахожусь, а потом вообще какое-то помутнение рассудка случилось, перед глазами все поплыло и сосредоточилось на глазах напротив, на взгляде плотоядном, пожирающем, порочным.

А когда под Марком оказалась, распластанная на постели, с пригвожденными к ней руками, я и вовсе запаниковала, да так, что липкий страх сковал все тело, я застыла, словно изваяние какое-то. И просто смотрела, смотрела в одичавшие глаза Марка, едва выдерживая испепеляющий взгляд, и шепча всего два слова «не надо». Я даже понимала, чего просила не делать.

Из глаз бесконтрольно потекли дорожки слез.

А еще… еще я чувствовала его желание, похоть, очень отчетливо чувствовала. И в тот момент я не понимала, что это физиология, простая физиология, и вполне обычное явление с утра. Нет, в тот момент я была поглощена черной, разрастающейся паникой.

А потом все закончилось. Раз и все. Я не помню, как он меня отпустил, не помню, как сбежала из комнаты, все каким-то нереальным казалось. И очнулась я только оказавшись в ванной комнате, в себя пришла, и слушая грохот собственного, дико стучащего в груди сердца, начала успокаиваться.

Уже после я умывалась ледяной водой, долго, с особым усердием, позабыв совершенно о своем состоянии, о повышенной температуре и возможных последствиях. И, к своему же удивлению, отметила, что чувствую себя намного лучше. Нет, общая слабость все еще наблюдалась, но в целом состояние было сносным, его даже можно было назвать его хорошим.

И вот сейчас, стоя напротив Марка с весьма провокационным предметом в руках, я очень и очень жалею о том, что не осталась дома, что не подумала, не взвесила.

— Но это же… — я даже не знаю, что сказать, у меня просто язык не поворачивается.

Да что там говорить, я даже посмотреть на Марка не могу, потому что стыдно, так стыдно, что я была бы рада на месте провалиться.

Он наклоняется ко мне, слишком близко, непозволительно просто. Горячее дыхание опаляет кожу уха, а следом раздается тихий, вкрадчивый шепот:

— Что, Еся? Это всего лишь вибратор. Никогда не пользовалась игрушками для взрослых? — он хмыкает, отодвигаясь. Марка эта ситуация явно забавляет.

А я качаю головой, не понимая, зачем вообще отвечаю на этот дурацкий вопрос.

Конечно, я ничем подобным не пользовалась. Господи, да я даже не знаю, как работает эта штука. Это же ужас какой-то, глупость несусветная.

— Нет? — он усмехается. — Это бизнес, Еся, и весьма прибыльный, и раз уж ты такая неискушенная, можешь выбрать себе подарок.

Наверное, в этот момент я выгляжу очень и очень глупо, потому что Марк внезапно начинает хохотать, как припадочный. И нет, это не наигранный смех, не притворство, он действительно откровенно надо мной ржет.

А у меня нет ни одного приличного слова, а неприличные я в своей лексике не использую, а потому я молча стою, вытаращив глаза на заливающегося смехом парня и даже не знаю что лучше, — послать его куда подальше или просто стукнуть штуковиной, что у меня в руках находится.

Да я же… я.

Какой подарок? Какие игрушки для взрослых? У меня на лице написано, что я их видеть не видела в жизни своей.

И я ведь понимаю, действительно понимаю, что он делает. Вот только не понимаю зачем. И, если я сейчас откажусь, то буду выглядеть еще глупее прежнего.

— Мне не нужны такие подарки, — произношу, когда, наконец успокоившись, Марк стирает с глаз выступившие на них слезы.

— Почему нет? — наклоняет голову в сторону, явно имея цель смутить меня окончательно.

— Незачем, — пожимаю плечами, стараясь говорить как можно ровнее.

Нужно успокоиться, ведь он просто на просто выводит меня на эмоции.

— Всем нужно иногда расслабляться, Еся, — он делает шаг ко мне, вынуждая меня отступить, попятиться.

— Мне не нужно, — отхожу назад по мере наступления Марка.