Наука быть живым. Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии

Теперь рост Дженнифер стал более заметным. Она разрешала мне указать ей на то, как она запутывается в своих мыслях, и не воспринимала мои слова как критику, от которой необходимо защищаться. Дженнифер начала ценить другие стороны опыта больше, чем негативную добродетель невинности, и стала привыкать к мысли о необходимости прислушиваться к своему внутреннему голосу.

15 января

Вскоре после описанного выше сеанса я предложил Дженнифер участвовать в психотерапевтической группе. Она очень сомневалась.

— Я пойду в группу, если вы настаиваете, но я действительно не понимаю, чем мне может помочь общество множества людей, обремененных множеством проблем. Я и так достаточно запуталась, чтобы добавлять к своим проблемам чьи-то еще.

— Группа — это не место, где обмениваются проблемами. Это место, где вы можете попытаться быть самой собой, не прячась за правила или за что-то еще. Это место, где можно лучше понять, что угрожает вашему бытию с другими людьми и что необходимо сделать, чтобы по-настоящему быть самой собой. Вместо того, чтобы рассуждать об этом абстрактно, почему бы просто не сходить туда раз шесть, и мы увидим, как это на вас подействует.

— О’кей, если вы думаете, что это поможет, я попробую.

1 февраля

— Ну, Джим, я сходила в вашу группу вчера вечером… и я… Ну, я просто думаю, что, возможно, это не то, что мне сейчас нужно. То есть, я уверена, что…

— Кажется, вам трудно говорить сейчас об этом.

— Нет, просто… Ну, может быть. Во всяком случае, я не думаю…

— Кажется, вам действительно не по себе от того, о чем вы думаете или хотите сказать.

— Ну, понимаете, в каком-то смысле… Они кажутся такими несчастными и запутавшимися. Взять, например, Лоренса. Он так расстроен из-за своей ссоры с женой, и… и Кейт так злится на всех. И тот, другой… Я имею в виду мужчину, который… Его имя Фрэнк или Хэнк.

— Фрэнк.

— Да, Фрэнк кажется таким подавленным. Похоже на то, что он мог бы… Ну, все они, кажется, пережили такие ужасные вещи, и…

— И?

— И, вероятно, мне бы следовало понять, что мои проблемы — не такие трудные, как у них, и перестать чувствовать к себе жалость, но… — Пауза. — Но в любом случае, я не думаю, что хочу приходить туда еще раз. Кроме того, мне так трудно отлучаться из кампуса в это время…

— Дженнифер, я думаю, пока вы не сказали мне правду о своих чувствах по поводу группы.

— Ну да, возможно. Понимаете, дело в том, что я несколько разочарована тем, что вы почти не говорили и не руководили группой. Казалось, мы просто блуждаем без всякого плана… И, честно говоря, хотя мне и не хочется говорить об этом, я не думала, что другие окажутся такими… такими… больными. Я имею в виду, что у этих людей серьезные проблемы!

— Она кажутся вам намного более серьезными, чем ваши?

— Ну, не совсем. Я не имею в виду, что их проблемы действительно намного серьезнее. То есть то, что произошло между мной и Бертом и что я так путаюсь в своих чувствах и мыслях… Да, возможно, эти вещи и не очень отличаются. Но эти люди кажутся такими раздавленными и сбитыми с толку. Я не знала, что люди могут так плохо справляться с проблемами, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Думаю, что понимаю, но почему бы вам не пояснить это еще раз — для полной уверенности.

— Ну, например, Фрэнк. Я много думала о нем прошлой ночью после нашей встречи. Я спрашивала себя, может быть, мне следовало что-то сказать, попытаться как-то ободрить его. Он выглядел ужасно. Вы не беспокоитесь о нем? Знаете, когда он говорил, что хочет просто закрыть глаза на автостраде, и все…

— Вижу, несчастье Фрэнка тронуло вас?

— О да! Я даже спрашивала себя, доберется ли он благополучно до дома. Ох, вероятно, я говорю глупости. Вы, должно быть, знаете, что делать, и, кроме того, это и правда не мое дело.

— Но это заставило вас подумать: разумно ли, мудро ли было с моей стороны отпускать Фрэнка одного?

— Ну, не совсем. Вы знаете Фрэнка гораздо лучше меня. И я не хочу вмешиваться не в свое дело, знаете ли…

— Кажется, вам неудобно выражать какие-то сомнения насчет меня.

— Да, полагаю, да. Но, тем не менее, это не главное. Главное: я не думаю, что группа — это то, что мне сейчас нужно.

Когда новый человек приходит в терапевтическую группу, ему нередко кажется, что другие люди в группе значительно более больны или больше пострадали, чем он, и вероятно, терапевт ошибся, поместив его вместе с ними. Именно эту реакцию и продемонстрировала Дженнифер. На самом деле она среагировала на то, как члены группы говорили о своих субъективных переживаниях. В повседневной жизни мы выражаем свои внутренние эмоции и импульсы публично только в состоянии большого стресса или нервного срыва. Поэтому Дженнифер приняла открытость членов группы за доказательство их серьезного психологического расстройства. Этот вопрос выяснился на третьем групповом сеансе, который посетила Дженнифер (она вернулась в группу после того, как ее опасения развеялись).

13 февраля

Фрэнк рассказывал о своих страданиях: