Наука, бытие и становление: духовная жизнь ученых. Исследования тонкой природы реальности

Профессор Миллс построил свою карьеру на том, что примирил науку и духовность. Начиная с ранних исследований благотворного воздействия медитации, на протяжении десятилетий последующих исследований, которые расцвели из этого семени, он понял, что парадигмы меняются, если говорить со старой парадигмой на ее собственном языке. Теологию можно найти в трудах Кеплера, Коперника и Галилея – этого требовала эпоха веры. Век науки требует данных о духовности. Настанет день, когда такая ситуация, вероятно, изменится, но прямо сейчас это так, и профессор Миллс наслаждался успехом, удовлетворяя спрос, а затем шел дальше туда, где видел новые возможности. Рассказ ученых о своих духовных переживаниях представляет собой новое открытие, и очень актуальное.

Позвольте мне рассмотреть вопрос в еще более широком контексте. Мировоззренческие концепции рассказывают нам, на что похож мир, и можно говорить о том, что научные методы, основанные на данных, экспериментах и валидации, проистекают из мировосприятия, не имеющего себе равных. Но, если вы стремитесь выйти за пределы своего нынешнего состояния сознания – если хотите стать счастливее, найти любовь или познать себя, – догматическая рациональность преграждает путь. Хотите – верьте, хотите – нет, но все, что вы можете сосчитать, взвесить, вычислить или измерить, является частью всеобъемлющей иллюзии – осознание этого факта поставит вас на порог «настоящей» реальности и вашего места в ней.

Я использую слово «иллюзия» в самом распространенном его смысле. Например, сон – это иллюзия. Представьте, что однажды ночью вам снится сон и во время сновидения вы используете числа, измеряете предметы и даже занимаетесь наукой. Очевидно, что способность делать все это убеждает вас в реальности такого сна. Но, как только пузырь лопнет и вы проснетесь, все подсчеты, измерения и научные занятия мгновенно станут несущественными. Вы думаете, что такой пример неприменим к реальному миру? Он применим. Вот несколько фактов о базовом природном явлении, а именно о свете.

• Фотоны, элементарные частицы света, невидимы и вообще не обладают яркостью.

• Свет может вести себя как частица или волна, но не может одновременно наблюдаться в обоих вариантах. Оба состояния можно измерить, но, как одно переходит в другое, остается полной загадкой. Мы можем только наблюдать, как это происходит.

• Цвет как восприятие не поддается объяснению. То, почему красный цвет является красным, не имеет ничего общего с его частотой или длиной волны, как и сладкий вкус сахара не объясняется подсчетом атомов углерода в молекуле сахара.

• Никто не имеет ни малейшего представления о том, почему вообще существует свет.

• Визуальные образы, которые вы видите перед своим мысленным взором, не могут быть объяснены с помощью исследования мозга.

• Зрительная кора головного мозга не содержит изображений; на самом деле она полностью темна и лишена света.

Я надеюсь, что вы если и не шокированы, то по крайней мере удивлены, прочитав эти факты. Их связывает вместе то, чего наука долгое время избегала, – сознание. Ваше сознание сообщает свету его яркость и цвет, создает образы в уме и воспринимает мир как театр событий во времени и пространстве.

Несогласных, которые считают, что я преувеличиваю иллюзию, порождаемую наукой, прошу ознакомиться с классической статьей о сложных взаимоотношениях математики и реальности. Она написана выдающимся принстонским физиком Юджином Вигнером в 1960 году и вышла под названием «Необоснованная эффективность математики в естественных науках»[1]. Аргументация Вигнера неубедительна, но он приходит к выводу, что без объяснения сознания математика имеет совершенно загадочное отношение к реальности. Покойный Стивен Хокинг в своей последней книге «Великий замысел»[2] также сомневался в том, что нынешние теории в физике и космологии, которые почти полностью являются математическими, соответствуют реальности.

В некотором смысле профессор Миллс настолько опередил события, что ему пришлось подождать, пока его коллеги-ученые осознают центральную роль, которую играет сознание. В этом ключ к возрождению науки как духовного пути – не путем обратного движения к религии, а в качестве новой области исследования природы сознания. Шансы на успех возрастают, когда мы понимаем, что наблюдение следов бозона Хиггса и свидетельствование о божественном, какими бы противоположными они ни казались, являются переживаниями в сознании.

Давайте признаем, что объективные данные и экспериментальные измерения не могут объяснить природу сознания. Ну и что? Все мы зависим от мира технологий, и сам ход цивилизации зависел от рациональности и ее величайшего инструмента – математики, с тех пор как тысячи лет назад в Египте были сделаны первые архитектурные замеры с использованием равномерно расположенных узлов на веревке.